Мимикрия

– Спасибо, – говорит она и тут же сердито добавляет: – А что это ты решила меня сегодня заметить?

Я не знаю, что сказать.

– И не смотри так, – продолжает она. – Кроме тебя, я здесь давно никого не вижу, поэтому не пытайся меня убедить в том, что это была не ты!

– Ой, извините, я, наверное, не заметила, – отвечаю я, понимая, кого на самом деле видела эта любознательная старушка.

Мне давно следовало рассказать ей про Саманту, но я отчего-то так этого и не сделала. На языке вертится колкое презентующее определение сестре, когда Элайза, фыркая, продолжает:

– Не заметила, да ты и не пыталась. Глянула в мою сторону и пошла бодрым шагом в лес. Это потом я разглядела Дэвида. А он, знаешь, совсем не изменился. Я не хотела за вами следить, не подумай. Но кое-что в этих делах я понимаю. Сама когда-то была молодой.

Она краснеет. Ее малиновые губы расплываются в улыбке, обнажая ровные зубы. Глаза превращаются в щелки, искрящиеся озорством и радостью.

– Кто знает, может быть, ты действительно та самая, которая сможет усмирить неспокойную душу Дэвида, – добавляет она, а я чувствую, как ком подкатывает к горлу.

Глава 14

Саманта

У меня задержка. Не могу похвастаться тем, что такое случается впервые. У моего организма мало общего с лунным циклом. И все же я волнуюсь. Я бросила принимать противозачаточные таблетки сразу после того нескладного разговора с Дэвидом. Он так мне ничего и не сказал. Не обнадежил. Но я знаю, он это сделает. В ту ночь он снова пришел ко мне в спальню, и мы не спали до утра. Мы трахались, как дикие животные, страстно, без страха и усталости. Он бросил ее тогда, бросит и теперь, когда узнает о том, что я беременна. А я беременна?

От этой мысли у меня по коже бегут мурашки. Я прикладываю ладонь к животу, но ничего не чувствую. Тишина. Тем не менее мне кажется, все получилось. Мне страшно произносить это вслух, но я чувствую: я беременна.

Обхватываю себя руками, ощущая мелкую дрожь, гуляющую по телу. Впервые в жизни мне по-настоящему страшно. А еще сегодня мне впервые приснился отец. Он мне что-то говорил. Предупреждал? Напутствовал? Я не помню. Это странно. Память раньше меня не подводила. Никогда. Зато теперь иногда у меня появляются разные мысли, подозрения. Живу с чокнутой и сама медленно начинаю сходить с ума.

Слежу, чтобы она исправно пила свои таблетки. Я подменила ее успокоительное, но она этого даже не заметила. То, что Сарра принимает сейчас, выписывали после инсульта отцу. И вот он пришел ко мне во сне… Не думаю, чтобы он меня осуждал за это. В каждом помете рождается слабак. Не жилец. Сарра бракованная, и он это понял с самого нашего рождения. Я же всегда и во всем была первой. Лидерство у меня в крови. Я лучшая.

Достаю куколку вуду из-под матраса. Порой мне кажется, что Сарра роется в моих вещах. Но не думаю, чтобы это было так. В последние недели она какая-то особенно тихая и изможденная. Заметно похудела, но меня это не интересует. О ее здоровье я не беспокоюсь. Чем быстрее она загнется, тем лучше.

Кручу куклу между пальцами и неожиданно для самой себя резко выворачиваю ей руку. Сломать ее невозможно, она тряпичная, но я слышу хруст рвущихся ниток. На стыке руки и тела теперь маленькая дырка, из которой торчит серый наполнитель. Вожу по нему пальцем и вспоминаю слова шаманки. В тот день ей удалось заглянуть в мою душу. Прочитать меня, как открытую книгу. И все же что значат ее слова «украденная возможность еще не значит жизнь»?

– Что она хотела этим сказать? – шепчу я, наблюдая в окно за Саррой.

***

Спустя неделю задержки я делаю тест. Мои догадки верны. Внутри меня растет новая жизнь. Не знаю, что обычно испытывают в таком состоянии женщины, но я чувствую прилив адреналина. В пятницу у Дэвида вырваться из Нью-Йорка не получается, а сообщать ему такую новость по телефону я не хочу.

С трудом дожидаюсь выходных. Сарра, как и всегда, встречает его первой. Она целует его в губы, и я вижу, он отвечает ей тем же. Я наблюдаю за ними из окна. Стараюсь не злиться, но дается это мне с трудом. Особенно теперь.

Он обнимает ее за талию, когда они входят в дом. Сарра что-то рассказывает ему, но я не слышу. В ушах у меня гудит. Я уже на кухне, и моя рука сжимает рукоятку ножа, которым я режу сыр.

– С тобой все в порядке, Сарра? – спрашивает меня Дэвид.

Странный вопрос. Вонзаю лезвие ножа в доску и встречаюсь с ним глазами. У меня масса вариантов ответа. Я бы с радостью сыграла в «правду или действие». Но сейчас не время. Ни для правды, ни для действия.

– Просто задумалась, – отвечаю я, натянуто улыбаясь.

Он оставляет пакеты с едой и пиццей на столе, и они с Саррой поднимаются наверх. Я слышу их шаги на ступеньках. Закрываю глаза и вижу, как они заходят в свою спальню. Еще минута – и Сарра начнет стонать от удовольствия. Уверена, она делает это нарочно. Она хочет вывести меня из себя. И ей это удается, у меня все внутри переворачивается от злости. Швыряю нож в раковину и выхожу на улицу. Мне нужно остыть.