Миклуха-Маклай

Достоверная история Канарских островов начинается с 1344 года, когда папа Климент VI подарил их инфанту Луису де-ла-Серра, дав при этом ему титул «принца Фортуны». Но «принц Фортуны» не обладал достаточными ресурсами, чтобы захватить силой подаренные ему щедрым Климентом VI острова. Все экспедиции Луиса де-ла-Серра, произведенные с целью вступить, наконец, во владение архипелагом, походили скорее на простые разбойничьи налеты, сопровождавшиеся грабежом мирных жителей. Положение изменилось только тогда, когда в дело вмешалось испанское правительство. Завоевание, продолжавшееся около ста лет, кончилось присоединением Канарских островов к испанской короне.

Канарские острова, лежащие южнее Мадейры и ближе к африканскому материку, имеют климат более теплый, хотя и менее ровный. Здесь нет зимы в европейском смысле слова: температура этого времени года здесь выше, чем средняя годовая температура в южной Италии. Зато лето часто бывает слишком жарким для европейцев, особенно на восточных островах. Ветер, дующий по временам со стороны пустыни Сахары, приносит сухой, насыщенный пылью воздух, растительность блекнет, земля трескается, люди и животные изнемогают. В летописях островов Ланцерота и Фуэртевентура приведены примеры, когда ветры из Сахары, особенно юго-восточные, приносили с собой страшный голод и обезлюдение островов.

Для Миклухи-Маклая Канарские острова представляли особый интерес потому, что с точки зрения антропологии тогда еще не был решен вопрос о расовом происхождении канарийцев. Одни этнографы считали их ветвью берберской расы, другие видели в них басков, кельтов и даже вандалов. Изучение черепов и костяков канарийцев не внесло ясности, так как показало, что население архипелага принадлежало к различным расам. Миклуха-Маклай тогда уж усомнился в том, что изучение черепов может дать решающий признак для опознания расы. Впоследствии, после своих замечательных путешествий по Новой Гвинее, он блестяще доказал псевдонаучность формальных признаков, на которые теперь опирается «расистская теория».

На Канарских островах Миклуха-Маклай пробыл около полугода, занимаясь, кроме антропологических наблюдений, зоологическими исследованиями. В результате он написал интересную работу по анатомии мозга хрящевых рыб и морских губок.

В Европу Миклуха-Маклай возвращался из своего первого путешествия через Марокко. Он не мог отказать себе в удовольствии заглянуть в страну, о которой говорили, что ее «нельзя слишком превознести». Действительно, теплый климат, обилие вод, плодородие почвы, многоликость природы, счастливое положение страны между двумя морями на торговых путях — все это обещало ее народу прекрасную жизнь и процветание. А между тем страна была бедна и несчастна, и мало где люди были так порабощены, как в Марокко. Миклуха-Маклай видел многочисленные караваны невольников, которых приводили из Судана, чтобы распродать на рынках Феца или Марракеша. Самодержавная власть султана была номинально ограничена только кораном, но право истолкования текста корана было предоставлено также ему.

Миклуха-Маклай удивлялся жестокости, с которой наказывали неугодных султану лиц. В государственных тюрьмах томились несчастные, головы которых были продеты в железные ошейники, заставлявшие их все время оставаться в стоячем положении. Многие тюрьмы представляли собой вонючие клоаки, где забитые арестанты умирали голодной смертью. Наказания были ужасны: людям сжимали кулаки так, чтобы ногти впивались в живое мясо, предварительно разрезанное ножом; нарастающая свежая кожа сращивала пальцы с ладонью и делала людей навсегда калеками.

Миклуха-Маклай видел, что деятельность европейцев в Марокко была направлена не на то, чтобы внести культуру и цивилизацию в эту прекрасную страну, а только на порабощение туземцев, на их зверскую эксплоатацию в целях обогащения их завоевателей.

Наблюдая действия «цивилизаторов», Миклуха-Маклай много размышлял о судьбе народов колоний, задыхавшихся под железной пятой европейского империализма. И уже тогда созревали в нем идеи, осуществлению которых он отдал потом всю свою жизнь.

В 1868 году Миклуха-Маклай отправился для продолжения работы по сравнительной анатомии в Сицилию. Он поехал вместе с доктором Дорном, который был горячим пропагандистом идеи о необходимости устройства морских зоологических станций, где ученые могли бы наблюдать животных не в музейной или лабораторной обстановке, а в условиях окружающей их естественной среды.

Миклуха-Маклай горячо поддерживал эту мысль Дорна, не раз высказывая убеждение, что первым условием научно-исследовательской работы должно быть непосредственное ознакомление с материалом на месте и что только в результате накопления большого числа строго проверенных фактов можно делать окончательные выводы, не торопясь с преждевременными обобщениями и смелыми гипотезами.

Работа Миклухи-Маклая и доктора Дорна в Сицилии была очень плодотворна. Через несколько лет их мечта осуществилась: там была основана первая в мире морская зоологическая станция.

ТРУДНЫЙ ПУТЬ УЧЕНОГО