Мифы Первой мировой

Чтобы противник не ответил такими же подкопами, использовались службы прослу­шивания. Геофон, приемник звуковых волн, изобретенный в 1915 г., позволял опре­делить направление и расстояние подземных работ, но требовал таланта и трениров­ки. Как отмечал Шварте, несмотря на использование особых аппаратов, в т. ч. ми­крофонов, «привычное к грунту ухо опытного минера остается лучшим прислушива­тельным прибором. Аппараты с электрическим приводом, подобно телефону, имели то преимущество, что давали возможность одному человеку одновременно нести службу прислушивания в нескольких пунктах». Еще по довоенным английским наставлениям саперам рекомендовалось закусить колышек, воткнутый в землю, улавливая вибрации почвы. Простейший прибор прослушивания делался из сосуда с водой. Из‑за блокады немцы почти не могли использовать резину для шлангов, водонепроницаемую обувь и шины, поэтому их подземные работы легче засекались союзниками. Посты прислушива­ния оборудовались в наиболее выдвинутых пунктах передовой линии, на расстоянии 30—40 м друг от друга. При необходимости копались специальные минные рукава на глубине в 1—2 м от поверхности земли и длиной 10—20 м. Нервы слушающих были напряжены из‑за приближенности к противнику, в любую секунду готовому послать в траншею мину или ружейную гранату. Любопытно, что при прослушивании рекомендова­лось не прекращать собственные работы по соседству, подчеркивающие опытному «слухачу» действительно подозрительные звуки. Немцы, напротив, в 1915 г. у Живанши каждые два часа прекращали работу на 25 минут.

Поэтому минные работы старались использовать только в тех случаях, когда не было другого выхода, и при тщательной подготовке, от аэрофотосъемки до изучения геологических особенностей.

По французскому опыту, минная война была вероятна в тех местах, где позиции противников сближались от 10 до 200 м для песчаного грунта и от 5 до 50 м для скалистого. Особая смена в блиндажах, ближайших к галерее атаки, стучала кирками и молотками, мешая противнику определить точное направление саперных работ. При­менялись даже ложные взрывы, показывающие, что заряды устанавливаются на малой глубине, следовательно, глубоко под землей ничего опасного не происходит. При приближении к противнику шум заглушался артобстрелом (хотя обычно саперы стара­лись работать в тишине). В первой линии оборудовались подбрустверные блиндажи, чтобы противник не смог атаковать саперов по земле.

Но и «обычным» солдатам приходилось работать не покладая рук: «Мы — настоящие мастера на все руки, окоп ежедневно предъявляет нам тысячу требований. Мы роем глубокие штольни, строим блиндажи и бетонные убежища, готовим проволочные пре­пятствия, создаем мелиоративные устройства, обшиваем, укрепляем, устраняем, удлиняем и срезаем, засыпаем выгребные ямы — короче, со всем управляемся сами». Во французской инструкции 1916 г. говорилось: «Теперь солдат — есть одновременно и рабочий. Он владеет — по временам ружьем и всегда лопатой».

Несмотря на то, что в подземных работах было задействовано менее процента войск передовой линии, их вклад в победу трудно оценить. При этом обе стороны переоценивали опыт и способности противника. Например, немцы полагали, что бри­танскому корпусу королевских саперов, воспетому еще Киплингом, помогает их большой довоенный опыт, а британские саперы переоценивали тренированность немец­ких «пионеров». В реальности германская армия уделяла минному оружию мало внима­ния еще с 1890–х г., и только немногие офицеры обладали полным объемом знаний о саперном деле. И, когда возникла потребность, всему пришлось учиться заново.

Минная война началась с применения малых зарядов, весом от 6 до 10 кг, продолжилась зарядами в тонны (1915 г.), а окончилась — в десятки тонн. Только британские саперы использовали порядка 36 видов взрывчатых веществ, но предпочитали аммонал — дешевый и не взрывавшийся, как порох, от огня и даже попадания пули. Из‑за впитывания влаги использовали водонепроницаемую упаковку. Из‑за дефицита стандартной взрывчатки немцы использовали нитрат аммония, французы — шеддит, взрывчатку на основе смеси бертолетовой соли и хлората натрия, чрезвычайно чувствительную к огню и механическому обращению. Порох менее мощен, чем нитрат аммония, и более склонен к самопроизвольному взрыву, но французы использовали его дольше других.