Мифы Первой мировой

На особенности боев севернее Вердена наложила отпечаток география Фландрии. Низкие и пологие песчаные дюны веками защищали ее от затопления, а подземные воды залегали слишком близко к поверхности. Миллионы снарядов, перекапывающие почву, превращали ее в жидкую грязь, которую солдаты ненавидели едва ли не больше, чем противника. По выражению капитана Хью Полларда, 9/10 времени солдаты сражались с природой и только оставшееся — с противником.

Начавшись с примитивных ямок, полевая фортификация быстро совершенствовалась. Первые подземные укрытия у Аргонн начали сооружаться французскими инженерами 15 октября 1914 г. Окопы на передних склонах возвышенностей скоро становились жерт­вами усовершенствованных средств наблюдения, наводивших артиллерию. Поэтому око­пы после боев весны 1915 г. сооружались на обратных склонах и состояли не из од­ной, а из нескольких позиций. Траншеи приобретали ломаные очертания, позволяющие пулеметам вести фланговый и перекрестный огонь и сберегающие оборонявшихся от продольного огня. В Крымскую войну, задолго до появления пулеметов, так же по­ступал с укреплениями Тотлебен, а еще ранее — Вобан. Глубина окопов второй ли­нии, несмотря на подземные воды, доходила до 5 м, а блиндажи и другие убежища прикрывал слой земли до 5—7 м, широко применялись бетонные и стальные укрытия. Временами укрытия располагались на глубине до 18 м. На итальянском фронте в ска­листой местности орудия часто ставились в казематы с толщиной стен до 3, а по­крытия — до 4 и более м. Английский капитан Тоби хвалил комфортабельные немецкие укрытия, длиной до 10 м, покрытые 5—6 м земли. Под Нев–Шапель 15 германских пу­леметов устанавливались на фронте порядка 250 м.

Совершенствование полевой фортификации отмечал и В. Г. Федоров: «Летом после долгого затишья, когда было время построить хорошие окопы и подучить в самих полках прибывающие пополнения, картина была уже другая. Окопы теперь рыли глубо­кие. Козырьки из бревен с насыпанной на них землей предохраняли людей и от шрап­нельного огня. Вместо узких ложбинок для винтовок были сделаны бойницы со стен­ками из кольев или мешков с песком. Всюду я видел дощечки с надписями, на кото­рых указывались проверенные стрельбой расстояния до хорошо заметных предметов на местности. Такие окопы надежно укрывали стрелка. Боевой опыт делал его более выдержанным. Все это способствовало более спокойному прицеливанию и позволяло солдатам устанавливать прицел точно по команде».

На французском фронте укрепления были еще более солидными: «У подножия возвы­шенностей я видел целый ряд таких подземных пор с внутренними ходами сообщения. Некоторые были вырыты так глубоко, что толща земли над ними достигала пяти мет­ров, и были, видимо, рассчитаны на сопротивляемость взрыву снаряда большого ка­либра». С электричеством и кипяченой водой.

По подсчетам французов января 1915 г., гарнизон траншеи, вооруженный винтовка­ми, мог причинить нападающим в 11 раз большие потери, прежде чем те достигли бы траншеи, при участии пулеметов каждый обороняющийся мог убить 14 нападающих. Та­ким образом, подсчеты Блиоха конца XIX в. были даже превзойдены. В результате «конкуренции» огня сторон даже трупы приходилось вытаскивать с помощью подкопов и крючьев. К концу 1915 г. французы считали, что укрытия должны выдерживать си­стематический огонь 150–мм и отдельные попадания 210–мм снарядов. Использовались и траншеекопатели.

Бели такие цели трудно поразить даже миллионами снарядов, а пехота не может достичь их, то, может быть, испробовать старые способы осады? То есть тайно вы­копать подземную галерею и заложить в нужное место столько взрывчатки, сколько понадобится. Ровно к такому же выводу пришел, например, обер–лейтенант Отто Фус­слейн (Otto Fusslein): если противник не может быть атакован на поверхности, он атакуется из‑под земли.