Мифы Келенора

Старуха поудобнее устроилась на теплых камнях и принялась вспоминать. С самого начала, с тех дней, когда звали ее не У-Глук, что значит «безумная», а Лутиили. Что означало это слово, она не знала, но, наверное, что-нибудь очень красивое, как весенние цветы.

Когда Лутиили была маленькой, мир был другим. Не было еще степи, не было Мертвых Скал в той стороне, откуда восходит солнце. Даже ручных кабанов не было. Были высокие, словно самый большой шатер, деревья. А шатры, в которых жили люди, были еще больше. И сделаны они были не из шкур и жердей, а из прочного камня. Это сейчас никто не знает, как строить каменные шатры. А тогда знали. И умели искусно украшать красивыми узорами. Такие лишь лучшие мастерицы вышивают на своих головных повязках…

Место, где жила маленькая Лутиили, назывались «поместье». Много маленьких шатров вокруг одного большого, главного. Мать ее была служанкой в большом шатре. У нее была «госпожа», которую Лутиили почти не видела. «Госпожа зовет», — говорила мама и уходила, а Лутиили оставалась с другими женщинами. Правда, один раз девочке все-таки показали «госпожу». У-Глук помнит ее платье — красивое, как цветущее дерево…

В поместье были еще другие служанки, и еще мужчины, и ручные звери, в существование которых сегодня никто не верит.

Старуха горько вздохнула. Она давно не вспоминала о временах, когда мир был другим. Если бы ей удавалось вспоминать чаще, то, может быть, картины прошлого были не такими тусклыми. Но именно из-за любви к разговорам о «мире до» ее прозвали У-Глук. Когда ее второй сын, сильный и смелый Ыгок, стал вождем, он сказал:

— Прости мама, но я не верю тебе. И никто не верит. Ты все придумала. Не было никакого «мира до».

— Но я же помню! — Возразила старая Лутиили.

— Может быть… А, может быть, ты все придумала, чтобы позабавить маленьких ребятишек. Ведь никто не может подтвердить твоих слов.

— Твой отец верил мне.

— Он очень уважал тебя. Ты — лучшая хозяйка из тех, кого я знаю. Ни одна из молодаек не может сравниться с тобой. Но твоя память… То, что ты думаешь, как будто было… Это у-глук, сумасшествие, мираж над соляными озерами.

Женщина заплакала. Сын хотел что-то еще сказать, но махнул рукой и ушел по своим делам.

С тех пор Лутиили стали звать У-Глук, что значит «безумная» или «видящая миражи». А воспоминания за ненадобностью стали тускнеть и стираться из памяти. И через несколько зим У-Глук уже сама не знала: был ли он, этот «мир до», или ей всего лишь пригрезились картинки какой-то необычной жизни, какой не может быть вовсе…

Теперь же воспоминания нахлынули на нее с новой силой. Слишком уж похожим оказалось злое Сердце Каменной Плеши на то «поместье», в котором она жила когда-то. Плиты, на которых она сидит, ровные и гладкие. К тому же это — не просто камни. Старуха извлекла из памяти давным-давно забытое слово. «Ступени»… Да, так. Они похожи на гребень ящера на склоне горы и называются «ступени». У-Глук помнит: мама несет ее на руках куда-то вниз, в темноту, а рядом идут другие женщины. И все плачут, и Лутиили — вместе со всеми, хотя не понимает: почему?

Потом они долго жили глубоко под землей. Так долго, что у маминой подруги Потоны родился ребенок. Это У-Глук хорошо помнит. Потона, увидев новорожденного, от испуга зашлась в крике. Но другие женщины сказали: «Ты же сама хотела, чтобы твой ребенок смог выжить».

А Лутиили малыш понравился. У него были узкие золотистые глаза и крохотные коготки на пальчиках. И сразу видно, что он вырастет очень сильным. Лутиили это первой поняла. Потом, когда Лутиили выросла, и маленький Мыртуг вырос, он стал ее старшим мужем. Тогда женщины из поместья — те, которые остались в живых — еще не встретили бродичей. И Мыртуг был единственным мужчиной в их селении…

Но это было потом, после того, как они вышли из-под земли и увидели, что поместья больше нет. Есть обгоревшие скалы. И еще — степь. В тот год многие из женщин погибли потому, что не знали, как жить в степи. Кого-то высушила хищная трава, кого-то разодрали ящеры…

У-Глук-Ха еще немного подумала и решила, что, наверное, если есть ступени, то по ним можно куда-нибудь подняться. Конечно здесь, внутри скалы, тепло. Но старым костям жестко на камнях. Она взяла мешок с едой и стала осторожно подниматься наверх. Вскоре ступени кончились. Теперь под ее ногами была ровная площадка, покрытая чем-то вроде короткого меха. «Что ж, здесь и буду ждать», — решила старая женщина. Чего ждать — она не знала. Никто не знал, что случается с уходящими в скалу. Каменная Плешь — проклятие, преследующее бродичей. С нее нельзя уйти, даже если кочевать без остановки много-много дней подряд. Все равно вокруг будет тот же голый камень — ни травинки, ни листка, ни капли воды. И черная скала — Сердце Плеши — всегда будет рядом. Есть только один способ вернуться в степь: кто-то должен войти в расщелину у подножия и оставаться внутри, пока племя не уйдет так далеко, что скала уже будет не видна.