Миф о легенде

Предыстория этой «моды» такова. О ней Николай Иванович рассказывал позже Виктору:

— Когда я впервые в обществе немцев и американцев попробовал заговорить на отвлеченные темы, они холодно приняли меня в своей компании. Как потом объяснил мне знакомый инженер Затлер, высокомерных иностранных спецов шокировал, в первую очередь, мой «славянский костюм», слишком провинциальный для изощренных в модах европейцев. И я решил доказать всем этим чванливым Мунгам, Миттам, Постам, Бухерам, что могу выучить и в совершенстве овладеть не только их родным языком, но и показать, что я лучше их знаю историю и культуру немецкого народа, знаю творения Шиллера и Гете, Лессинга и Гейне, а не одни лишь ходячие сухие формулы инженерного дела.

…он почти в совершенстве изучил манеру немецких инженеров одеваться, их психологию, привычки, вкусы, нравы. И те из иностранцев, кто не был знаком с Кузнецовым, узнав его, не хотели верить, что перед ними не немец, а обыкновенный русский парень.

И вы этому верите? Не кажется странной мотивация? Не кажется странным, что те специалисты, которых пригласили (за немалые, между прочим, деньги) помогать в индустриализации, вот так презрительно отказывались говорить с теми, кто одет «не по-ихнему»? Это, скорее, характерно именно для жителей СССР — чрезмерное внимание одежде, внешнему виду, погоня за «фирмой», в то время, как на Западе одежда была всего лишь одеждой, для каждого случая — своя. Неужели сами немцы расхаживали по УЗТМ с накрахмаленными воротничками (кстати, кто их крахмалил Кузнецову?)?

Тотальное непонимание природы иностранца.

И наш герой по-прежнему изъясняется исключительно ходульными фразами, почерпнутыми из передовиц «Правды» и «Труда».

В одном из журналов Николай Иванович показал мне строй военных и среди них Гитлера:

— Вот человек, который метит в диктаторы всего мира. Это наиболее оголтелый цепной пес империализма. И видно, что Англия, Франция и США хотят натравить этого пса на нашу страну. Разве не о том говорит их сговор в Мюнхене?… Я думаю, что Гитлер, если не укротить его аппетит, может натворить много бед. Надо быть готовым ко всему.

Какое уникальное предвидение! А каков язык! Какие формулировки!

Еще немного о литературных предпочтениях будущей легенды разведки вспоминает его подруга тех времен: