Миф о легенде

Как рассказывал впоследствии Кузнецов Лукину[41], а Лукин автору, Кох, узнав, что Зиберт его земляк, оживился, припомнил, что еще задолго до войны приезжал как-то охотиться в имение князя Шлобиттена и видел там какого-то юношу-служащего. Словом, Кох почти что узнал этого молодого человека в сидящем сейчас перед ним заслуженном офицере.

Эту информацию мы получаем через третьи руки — Кузнецов — Лукину, Лукин — автору. Помните, что про бой у разъезда Дубосеково якобы рассказал журналисту красноармеец, погибший за два дня до этого боя? Примерно так и создаются мифы. Иди потом проверь, кто кому что рассказал и что там было на самом деле.

А что любопытно — оказывается, не только «прусский акцент», но и сам юноша-служащий был знаком рейхскомиссару Украины? Какой доверчивый, совсем на себя не похожий мясник Кох. А может и вправду узнал? Почему мы исключаем такую возможность? Мы верим в то, что уральский деревенский парень поперся к обер-президенту Восточной Пруссии, не опасаясь, что тот поймет, что никакой он не пруссак. И вся легенда насмарку. А если и правда Кох был знаком с князем Шлобиттеном и бывал у него в имении? Какой чудовищный риск! Почти как встретить в Ровно однополчанина из дивизии, воюющей на Украине. И разве так уж фантастично звучит тот факт, что к Коху на аудиенцию пришел реальный уроженец Восточной Пруссии с оберландским акцентом?

Запутались? И я запутался. Такое нагромождения странностей, как в этой истории, вряд ли где еще сыщешь.

И, конечно же, вновь возникает вопрос знания языка. И это проблема, которую тоже надо бы разрешить. Если не было Кузнецова, то и Шмидт, и Зиберт на русском говорили совершенно без акцента, во всяком случае, в воспоминаниях никто не говорил, что Кузнецов/Грачев говорил по-русски с акцентом. Существует единственное глухое упоминание о том, что он умел имитировать немецкий акцент в русском языке. Ну, уже что-то.

Значит, русский язык у таинственного незнакомца был на уровне родного. Если у Кузнецова (одного из них), то понятно. Но тогда непонятно, откуда у него отсутствие акцента в немецком и его диалектах. А если это Шмидт или Зиберт? Тогда непонятно, откуда отсутствие акцента в русском. Хотя, если этнический немец Шмидт действительно потомок обрусевших немцев, сохранивших родной язык — тогда как-то объяснимо. И если Зиберт знал язык в совершенстве, а неизбежные ошибки объяснял тем, что стремится думать на немецком — тогда тоже. Но это очень большие допущения и тут автор впадает в тот же грех, что и официальные биографы. Куда ни кинь — всюду клин.

Можно овладеть двумя языками на уровне родного? Что ж, и такое встречается, но тогда вновь встает вопрос языковой среды и привычек. — откуда у уральского деревенского паренька замашки и привычки немецкого офицера? И откуда у немецкого офицера знание русских реалий? Загадка. Еще одна.

Хотя и она имеет свое решение, конечно. Но мы его на данный момент не знаем со стопроцентной вероятностью.

Теперь о том, что работает против этой теории — фотографии и родственники.

Родственники

…В своих письмах к нам молодые воины, студенты и школьники, рабочие, колхозники и наши зарубежные друзья часто спрашивают: «А был ли такой человек? Или все это — легенда?…»

Вот какое странное предложение находится в книге, которую написали брат и сестра Николая Кузнецова — Виктор Кузнецов и Лидия Брюханова «Разведчик Николай Кузнецов». И дальше идет довольно странный пассаж:

Да, прав был Николай Кузнецов, когда однажды, обсуждая у партизанского костра дела народных мстителей, сказал:

— Если после войны мы будем рассказывать о том, что и как делали, этому едва ли поверят. Да я бы и сам, пожалуй, не поверил, если б не был участником этих дел.

Оставим на совести авторов рассказ о произнесенных у костра словах — миф обрастает подробностями и для мифа это норма.

Но обратите внимание: вопрос задан. А ответа на него нет. Странное какое-то высказывание, не находите?