Миднайт Хилл

Джули-Лу резко пошла в другую сторону, но и там уже стоял Хьюго и караулил пути отхода. Староста метнула взгляд на Мелиссу. Та твердо стояла на ногах, держа руки в карманах и смотря на нее исподлобья, и произнесла четко и отрывисто:

– Кто испортил парту, Притс?

Джули-Лу беззвучно засмеялась, скользя взглядом по братьям и Мелиссе. Бежать было некуда. Это место не просматривается из окон школы, перемена подходит к концу, и никто сюда уже не забредет. Бархатный смех Джули-Лу отразился от обшарпанных стен.

– Молодец, Санлайт, – заговорила она. – Очень неплохо, я впечатлена. Я попалась! Ты могла бы стать хорошей актрисой, – Джули-Лу сделала пару шагов к Мелиссе. Взгляд старосты теперь был хищным и ядовитым, даже радужка будто почернела, а ресницы стали еще длиннее. – Только вот ты ничего не докажешь, хитрая сучка.

Кончики губ Мелиссы дернулись в сторону, и она медленно достала из глубокого кармана тренча телефон. На нем шла запись звука. Джули-Лу в то же мгновение набросилась на Мелиссу, но та успела отскочить, а Ламмерт, тут же оказавшийся поблизости, схватил Джули-Лу за плечи. Она тут же громко закричала, но Ламмерт заткнул ей рот ладонью. Было слышно, как Джули-Лу мямлит, что ее бьют и делают ей больно, что ей нужна помощь, и Мелиссе пришлось выключить запись. Только после этого Джули-Лу угомонилась и перестала брыкаться в тисках Ламмерта.

– Без фокусов, Притс, – процедил Ламмерт на ухо старосте и осторожно отпустил ладонь от ее утонченного лица.

Первым делом она одернула пальто и поправила прическу.

– Как только перемена закончится, нас всех начнут искать, и уж поверьте, я расскажу больше, чем тут случилось.

Мелисса вновь помахала телефоном перед лицом старосты.

– Не в этот раз. Просто признайся, и все. У тебя огромный запас репутации, ты ничего не потеряешь. Мы просто не хотим платить за чертову парту.

– Я не буду ничего говорить. Вы кем себя возомнили? Вы ничего мне не сделаете. Один удар или неосторожная затрещина, и Ламмерт вылетает из школы и этой социальной жизни, – Джули-Лу испепеляюще смотрела на Ламмерта, но он лишь неоднозначно дернул бровью.

Он сделал шаг к Джули-Лу и нагнулся к ее лицу.

– Бить не придется.

Его голос с болезненной хрипотцой прозвучал весьма зловеще. Джули-Лу отшатнулась назад. Всякий раз, когда яркие голубые глаза смотрели на нее так, легкие сжимались. Она нервно обернулась на Мелиссу.

– Санлайт что, знает?!

– О чем? – недоумевала Мелисса.

Джули-Лу с опаской смотрела на Ламмерта, который был похож на вздыбившегося кота.

– Про то, что он такое…

Ламмерт нервно засмеялся, засунув руки в карманы. Он обвел взглядом всех присутствующих и заговорил:

– Боже мой, Притс, какие нелепые попытки увести разговор хрен пойми куда. Парта, твою мать. Мы о ней. Ребята, – обратился он к Мелиссе и Хьюго, – позволите мне поговорить с леди наедине?

– Что происходит? – спросила Мелисса.

– Не бойся, я ее не трону.

Хьюго наклонился к плечу брата и прошептал: «Без глупостей, Ламм, сначала думай», – а затем увел Мелиссу за угол, мягко, но настойчиво подталкивая ее широкой ладонью в спину.

Джули-Лу взволнованно наблюдала, как они уходят, а затем уткнулась в злобные глаза Ламмерта. Он отвел ее в самый угол, чистое светлое пальто припало к пыльной стене. Джули-Лу не сопротивлялась, не отрываясь от голубых глаз. Ламмерт навис над ней и негромко, но с нажимом, заговорил:

– Что ты знаешь обо мне?

– Ничего, – прошептала Джули-Лу. Ламмерт ударил кулаком в стену прямо над ее головой. Штукатурка посыпалась, девушка съежилась и вжалась в плечи.

– Что. Ты. Знаешь? – она молчала. – Я ведь на пределе, Притс, такие слова не говорят просто так. Ты ведь можешь отсюда и не выйти.

– Что ты можешь… силой мысли… делать больно.

Ламмерт нахмурился, изучая испуганное лицо Джули-Лу. Он никогда прежде не видел ее такой беспомощной. Его рука, сжатая в кулак, слегка дрожала. Ноги тоже плохо его держали.

– Что еще? – стараясь звучать уверенно, спросил он.

– Что вещи трясутся, когда ты злишься. Больше ничего, клянусь.

Ламмерт нагнулся еще ближе к Джули-Лу. Его белокурые волосы свисали прямо перед ее глазами, взгляд которых уткнулся в его белую рубашку.

– Скажешь что-то Мелиссе, я тебе сердце сожму так, что оно лопнет. И никто ничего не докажет, – Джули-Лу прерывисто дышала, закрыв глаза. Она часто кивала. – Другим говорить, естественно, тоже нельзя. Теперь вернемся к чертовой парте, Притс?

Ламмерт отошел на пару шагов, осмотревшись. Со стороны школы из окон доносился звонок. Джули-Лу запрокинула голову и пыталась отдышаться.

– Ты должна признаться, что испортила парту. Признать, что я невиновен.

– Я не портила ее.

– Притс, ты очень упертая, – примяв челку к макушке, раздосадовано произнес Ламмерт.

– Не я ее испортила, де Лордес.

– И кто же?

– Я знаю кто. Я поговорю с этим человеком, и он признается.

Ламмерт насупился. Он внимательно изучал Джули-Лу, пытаясь понять, уловка ли это. Но девушка все еще дрожала, карие глаза были на мокром месте.