Метла системы

– Кэнди правда тебя соблазнила? – спросила Линор брата.

Антихрист поскреб бедро.

– Нет, Линор, вовсе нет. Гону и Сапуну я наврал. – Он глянул на ногу. – Очень важная часть здешней жизни – научиться врать. «Стратегически искаженная подача», как мы говорим. Я был дико влюблен в Кэнди, очень долго. Сказать честно, именно ее грудь запулила меня в половозрелость, в тот раз, когда вы с ней пришли домой на весенних каникулах, кажется, четыре года назад. Прошлым летом было особенно плохо, в плане влюбленности. Я просто исказил подачу, выдал фантазию за факт – Гону и Сапуну. Гон – страшный болтун. Согласно моей последней теории Гон недостаточно занят домашкой, но это я, уж поверь, исправлю.

– О, – сказала Линор. Пощупала траву. – Знаешь, честно говоря, Сапун мне, боюсь, тоже не очень-то понравился. Сапун кажется мне ужасным приставалой.

Антихрист ничего не сказал.

– Как его вообще зовут-то? – спросила Линор.

– Его зовут Сапун.

– В смысле, по-настоящему.

– Какая разница. Майк чего-то там.

– Хм-м-м.

Антихрист вглядывался в тонкие крутящиеся фонтаны на площадках и леса́, все в алеющей светотени.

– Ты все еще пьешь много «Тэба»? – нежданно-негаданно спросил он.

Линор посмотрела на него. Решила, что он под кайфом.

– Я уже не пью «Тэб». В основном я теперь пью газировку. У «Тэба» вкус, будто его сварганил какой-то мальчишка из набора «Юный химик».

Антихрист усмехнулся, держа ногу на весу. Его кеды стояли в траве рядом с Линориными. Девочка из-за материнской ноги уставилась на Антихриста, а тот притворялся, будто ее не замечает.

– Где же твой друг мистер Кипуч? Что он сейчас делает, по-твоему?

– Без понятия. Думаю, бродит где-нибудь. Думаю, ему надо как-то нагнать время внутри себя. Он не был здесь, ни разу, с тех пор, как отучился.

– Ясно.

Два старших ребенка перестали катиться и тяжело тащились обратно по крутому склону. Отец и мать шипели друг на друга над экспонометром. Вокруг голени женщины крутились зеленые глазюки и рыжие кудри. Антихрист сунул часть ноги под рубашку.

– Ты сонный? – спросила Линор. – В смысле, от кваалюдов?

Ля-Ваш глянул на деревья.

– Сапун сказал тебе, что сегодня день кваалюдов? Что ж, мои соседи нынче столь словоохотливы. Это был очень маленький кваалюд. И, нет, неправда, я от кваалюдов не сонный, уже нет, правда.

– А как тебе от них?

Антихрист глянул на лодыжку.

– Будто я где-то там.

Линор посмотрела на девочку.

– Кто-то там, – сказал Ля-Ваш лодыжке. – Кроме того, – он поднял глаза, – в древней коре полушарий сейчас суматошно, потому что я должен все подготовить к беседе о гегелевском снятии с Дерганым Роем Келлером, и это будет полная труба, потому что Дерганый Рой Келлер слишком дерганый для усвоения чего-либо, кроме материала, поданного доходчиво. Доходчивая подача материала – не конек Гегеля.

Линор потянула за травинку. Та, слабо пискнув, вылезла из земли.

– Как получилось, что ты делаешь за всех их работу, Камешек?

– Как ты думаешь, где Линор? – спросил Антихрист у ноги.

– Почему ты делаешь работу других, а не свою? – спросила Линор. – Ты умнейший человек из всех, кого я знаю. Включая Джона.

– К слову говоря…

– Как вышло, что ты стал таким? Ты здесь все время обдолбанный, да?

Антихрист вынул из ящичка косяк.

– Мне надо заботиться о ноге.

– Как это вышло?

Антихрист с наработанной непринужденностью зажег косяк на ветру и глянул на сестру из-за облачка.

– Это моя фишка, – сказал он. – Здесь у каждого своя фишка. Без фишки здесь никак. Моя фишка – быть Антихристом, более-менее безнадежным, и заботиться о ноге. Безнадежно профуканный интеллект. Так сказать. Безфишкенно жить нельзя, Линор. Невзирая на мистера Кипуча.

– А эта херня что значит?

Ля-Ваш глянул поверх головы Линор на солнце.

– Давай на одну секунду прервемся, и я, с твоего позволения, попытаюсь изложить все, как есть. – Он почесал бровь. – Ты проделала огромный путь к самому периферийному из Бидсманов, решив сообщить мне, что ты не знаешь, где сейчас некоторые люди, и спросить меня, знаю ли я, где сейчас некоторые люди. И ты сделала это по просьбе папы.

– Папа хочет, чтобы я выяснила, вдруг ты слышал или у тебя есть идеи насчет того, где сейчас Линор и Джон. Особенно папе важна Бабуля.

– Конечно.

– И ты говоришь, что никаких идей.

– Верно.

– Ты был в курсе насчет того, что делали Бабуля и папа? – спросила Линор. – Насчет дома престарелых?

– Более или менее. Скорее, менее чем более.

Маленькая зеленоглазая девочка осторожно приближалась к Линор и Ля-Вашу, двигаясь внутри длинной тени матери. Антихрист, все еще притворяясь, что не видит девочку, тем не менее поманил ее ногой.

– Как это вышло? – спросила Линор.

– Как вышло что?

– Как вышло, что ты знал?

– Кажется, Линор мне сказала, в свойственном ей афористическом стиле.

– Но когда?

– Давно. Вообще-то я делал кое-какие расчеты для нее и миссис Клиньк.

– Иньгст.

– Иньгст. Какую-то множественную регрессию. На прошлое Рождество. В этом скорее Джон сечет, чем я, но раз дорогой Джон занят, или был занят, тем, что морил себя голодом, а ноге это совершенно чуждо, она бодро умяла сотню зеленых, даже не позеленев.