Метла системы

– Прекрасно понимаю, – сказал Антихрист успокаивающе. Потекли титры «Шоу Боба Ньюхарта». Сапун подошел к телевизору и переключил канал. Ля-Ваш ласково смотрел на Линор. – В ванной для тебя есть чистое, аккуратно сложенное полотенце, саму ванную, что тебя обрадует, ты можешь на короткий период времени запереть вешалкой на двери, хотя в случае кризиса Коту может прийти нужда в нее вломиться, а на полотенце, для твоего личного пользования, новехонький кусок мыла.

– Чо, она пойдет в душ? – спросил Сапун, не отходя от телевизора, где он жулькал настройки частоты развертки.

– Если можно, – сказала Линор.

– Хуба-хуба, – сказал Сапун.

– Охолони, здоровяга, – сказал Антихрист. – Спутник и компаньон Линор, я так понимаю, фанатично ревнив.

Линор глянула на брата.

– И вообще, где этот мистер Кипуч? – спросил Ля-Ваш тихо, возвращаясь взглядом к ноге.

Зазвонил телефон. Сапун протянул руку и взял трубку.

– Дерганый Рой Келлер, тебя, А-Хэ, – сказал он Ля-Вашу.

Глаза Антихриста загорелись.

– Можно мне лимфоузел? – Сапун передал телефон. Линор, не зная, надо ли ждать, чтобы объяснить, где сейчас Рик Кипуч, стояла в растерянности, чуть приподняв чемодан и страдая без душа. Гон свернулся калачиком на диване, видно, спал. Сапун спокойно пошел к нему и вынул красный глаз горящего хапца из Гоновых пальцев. Кот с рубашкой во рту съежился у стены под окном.

– Дерганый Рой Келлер, – сказал Антихрист в трубку. – Как такое может быть, что мы с тобой в этом году не виделись? Неужто ты опять сиднем сидишь в библиотеке? Несмотря на то, о чем мы говорили прошлой весной?

Дерганый Рой Келлер что-то ответил.

– Дерганый, Дерганый Рой, – Ля-Ваш усмехнулся. – Ладно. Чую, что мы с одним моим членом тела можем кое-чем тебе помочь. Да. Ты что́? Взял курс по Гегелю? У профессора Фукмана? Я думал, его отменили за отсутствием. Сделал из него семинар? Только ты, Фукман и Гегель? Кранты и погибель, крупняга ты бедняга. Да, конечно, мне жаль, ну и всё. Ох-ох. Изничтожение Природы Духом? Первое задание? Ну, любопытно, что он приберег для анко́ра [108]. – Антихрист не отрываясь от трубки глянул на Сапуна. – Сапун, не хочешь побыть добрым Санчо и приволочь «Феноменологию духа» [109]?

По короткой лестнице Сапун поднялся из комнаты отдыха в область спальни/ванной. В телевизоре искаженная всего парой вертикальных полосок Мэрилин Монстр привела домой мальчика, и мальчик увидел ее отца, Германа, и сбежал, и в убыстренном темпе забрался на телефонный стол, что Герман и Лили истрактовали как влияние женских чар Мэрилин, и зрители захохотали. Пришел Сапун и передал Антихристу книгу.

– Изничтожение Пэ Дэ, посмотрим, – сказал Ля-Ваш, листая том. Остановился. – Бинго. Смотрим… Так, слушай, Дэ-Эр, давай ты забежишь ко мне сразу после обеда и мы обсудим Снятие Посредством Концепций. Лады? Ага. Конечно, нога к тому моменту будет просто-таки урчать от голода. Ферштейн зи? [110] Ага. Ну, до встречи, до.

Антихрист повесил трубку и поставил телефон на пол.

– Семинар по Гегелю с Фукманом, – сказал он Сапуну. – Ножке это нравится.

Сапун осклабился и поиграл бровями в сторону Линор.

– Рик решил… прогуляться… выпускник… накатили сильные эмоции… – пробормотала Линор.

Антихрист посмотрел на нее.

– Почему ты сию секунду не в душе? – спросил он. – У тебя время до четырех, и «Семейка Монстров» кончится, и мой катарсис будет достигнут, и мы пойдем отсюда прочь, оставив Гона его домашке.

– Ага, – сказала Линор. Расстегнула ремни чемодана, зарылась в нижнее белье Рика, выудила свою махровую мочалку и зубную щетку и пошла к лестнице.

– Нужна помощь – зови, не стесняйся, – сказал Сапун.

– Спасибо, – сказала Линор. Она содрогнулась.

– Кажись, я мог бы закинуться и кваалюдом, А-Хэ, раз уж больше играть не с кем, – сказал Сапун Ля-Вашу.

Линор отцепила проволочную вешалку, согнутую и закрепленную так, чтобы дверь ванной оставалась открытой, и закрыла дверь, оставив за ней шум телевизора, тихие голоса и шорох выдвигаемого ящичка.

/з/

Я сам не понял, как попал во «Фланец» в три часа дня, и не имею представления, когда «Фланец» стал гей-баром, хотя точно знаю, что это случилось где-то после 1968 года, в каковой год группа студентов-маргиналов из братства Пси-Хи – я в их числе – заявлялась сюда по средам пропустить парочку, сыграть в бильярд и попытаться, в наших твидовых пиджаках, белых носках и лоферах «видженс» [111], смешаться с университетской и местной публикой. Публикой, которая, я скажу со всей уверенностью, на тот момент ничуть не была гейской.