Метла системы

– Нет, наоборот, внизу объявления курсивом написано «Это Не Секс-Терапевт», а рядом адрес, и вот мужчина, который не в восторге от своей жизни, не перегружен альтернативами решения своих проблем, бежит в метро и едет через весь город в кабинет любовного терапевта. И в вагоне метро с ним едут четыре женщины, три – умеренно вожделенные, и он влюбляется через две секунды в каждую из трех, одну за другой, и его бьют, и высмеивают, и делают объектом немых криков поочередно, и в итоге он смотрит на четвертую женщину, она толстая и этого не скрывает, у нее волосы космами, и круглые очки с толстыми линзами, и необычайно слабый подбородок, слабее даже моего, то есть четвертая женщина – невожделенная сверх всякой меры, даже для этого мужчины, кроме того, ее очень сложно разглядеть, потому что она жмется в тень в хвосте вагона, воротник пальто поднят, шея обмотана толстым шарфом. Я упомянул, что в Нью-Йорке март месяц?

– Нет.

– Ну вот так, а она в шарфе, сжалась в тени, щекой прижимается к грязной, покрытой граффити стенке вагона, вцепилась в старинный термос, наполовину торчащий из кармана пальто, и, в общем, выглядит практически как одна из тех озабоченных персон, с которыми лучше не связываться, недостатка каковых персон Нью-Йорк, скажем прямо, не ведает.

– Да что ты говоришь.

– И вот, кроме всего прочего, поскольку толстая женщина с космами и термосом видела, как мужчина сообщает другим трем женщинам, что он их любит, и делает заявки на близость, краем глаза, и жмется к стенке вагона в тени, и когда она понимает, что мужчина на нее просто взглянул, не более, у нее, очевидно, едет крыша, ее все это сильно тревожит, и она бросается к двери вагона, бросается так быстро, как может, то есть не очень быстро, потому что теперь становится ясно, что у нее одна нога примерно вполовину короче другой, и все-таки она бросается, и вагон как раз выезжает на станцию, и дверь открывается, и женщина пулей вылетает на платформу, и в чрезмерной спешке роняет старый термос, который сжимала в руке, и тот катится по платформе и в конце концов глухо ударяется о ногу мужчины, и тот его поднимает, и это всего лишь старый черный металлический термос, но на дне есть кусок изоленты, и там мелким милым почерком написаны имя и адрес, которые, предполагаем мы с мужчиной, относятся к женщине, в Бруклине, и вот мужчина решает вернуть женщине ее термос, поскольку, вероятно, если бы не он и его психологически несообразное поведение, она бы его вообще не уронила. Кроме того, кабинет любовного терапевта тоже в Бруклине.

И вот мужчина добирается до кабинета любовного терапевта, и вообще-то в обычных условиях никто его так просто до любовного терапевта не допустил бы, потому что она, очевидно, и правда великий и уважаемый любовный терапевт, и необычайно занята, и ее график расписан на месяцы вперед, но, как выясняется, секретаршей у любовного терапевта – неистово вожделенная женщина, и мужчина немедленно и непроизвольно влюбляется в нее до беспамятства, и начинает непроизвольно читать ей любовную лирику, пока не отключается, не падает в обморок от интенсивности любви, причем падает на ковер на полу, и секретарша вбегает в кабинет и рассказывает любовному терапевту, что́ же произошло, что это определенно чувак, которого нужно принять вот буквально сразу, там же, на ковре, и вот любовный терапевт пропускает обед, на который она как раз собиралась пойти, и они поднимают мужчину с ковра в приемной, перетаскивают в кабинет, отпаивают холодной водой, и любовный терапевт сразу же его принимает.