Читаем Метла системы полностью

– Почему-то я так и думал, – Концеппер улыбнулся. – Моя последняя любовница тоже, когда не занята по работе – она с огромным успехом записывает сообщения для контрольно-кассовых машин в лучших супермаркетах страны. По временам я расчищал от работы утро субботы и смотрел серию вместе с ней. Вам не приходило в голову, что «Дорожного Бегуна» уместно назвать экзистенциальным сериалом? Что он весьма небезынтересно комментирует те самые ощущения, что подразумеваются в выражении «выбил почву из-под ног» относительно пагубного пожара в чьем-то доме? Вижу, вы заинтригованы, – сказал Концеппер, замечая, что д-р Дж___ лихорадочно расчесывает голову и перхотный плюмаж, взметнувшись в воздух кабинета, немедленно оседает на непристойной лысине посреди докторской головы в форме черепа.

Концеппер улыбнулся и продолжил:

– Приглашаю вас осознать: этот мультфильм повествует не о чем ином, как о протагонисте, койоте, который функционирует внутри системы, любопытным образом характеризуемой как зловредная Природа; протагонист бесконечно, неустанно, катастрофично преследует нечто, телос – птицу в заглавной роли, – нечто как цель, на много, много порядков менее ценную, чем энергия, внимание и экономические ресурсы, расходуемые койотом в процессе преследования. Так же и привязанность, излучаемая неким «Я» вовне, неизбежно оказывается куда менее ценной, нежели стоимость установления такой привязанности.

Д-р Дж___, надув анатомически точную куклу, принялся ее ласкать; она таращилась на него пустыми глазами. Концеппер терпеливо улыбнулся.

– Доктор, у меня вопрос, – сказал он. – Почему бы койоту не взять деньги, которые он тратит на птичьи костюмы, катапульты, радиоактивный корм для Дорожных Бегунов и баллистические ракеты, и не сходить в китайский ресторан? – Он холодно улыбнулся. – Почему бы койоту просто не съесть китайской еды? – Лицо Концеппера делалось холодным, тусклым, кривым, пока он чистил безукоризненные слаксы.

Д-р Дж___ ощерился и

/ж/

– Рик? Я не помешаю?

– …

– Я могу зайти позже.

– Что такое?

– Я только насчет той истории о мальчике-который-выживает-в-подготовительной-школе. «Настольный справочник терапевта» – настоящая книга или это выдуманное название?

– «Эн-Эс-Тэ» – настоящая.

– …

– Она содержит в том числе каталогизацию и информацию о реакции разложения, производителе, дозировке и противопоказаниях практически всех известных версий рецептурных препаратов, доступных в Соединенных Штатах, за данный год.

– Ой.

– Люди, всерьез интересующиеся лекарствами и медициной, но, в частности, лекарствами, верят ей безоговорочно.

– Даже дети?

– Дети особенно.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я знал ребенка, безоговорочно верившего в свой «Эн-Эс-Тэ» Он тайком хранил книгу в коробке с игрушками, под старыми футбольными наплечниками и шлемом.

– Твой сын?

– …

– Уже довольно поздно. Озеро все как свернувшийся майонез, видишь?

– …

– Слушь, извини, что я вспылила за обедом. Просто доктор Джей вел себя невероятно стремно и меня утомил. Я всерьез думаю больше к нему не ходить. Думаю, нам надо поговорить об этом.

– Надо ли.

– В общем, извини.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие романы

Короткие интервью с подонками
Короткие интервью с подонками

«Короткие интервью с подонками» – это столь же непредсказуемая, парадоксальная, сложная книга, как и «Бесконечная шутка». Книга, написанная вопреки всем правилам и канонам, раздвигающая границы возможностей художественной литературы. Это сочетание черного юмора, пронзительной исповедальности с абсурдностью, странностью и мрачностью. Отваживаясь заглянуть туда, где гротеск и повседневность сплетаются в единое целое, эти необычные, шокирующие и откровенные тексты погружают читателя в одновременно узнаваемый и совершенно чуждый мир, позволяют посмотреть на окружающую реальность под новым, неожиданным углом и снова подтверждают то, что Дэвид Фостер Уоллес был одним из самых значимых американских писателей своего времени.Содержит нецензурную брань.

Дэвид Фостер Уоллес

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Гномон
Гномон

Это мир, в котором следят за каждым. Это мир, в котором демократия достигла абсолютной прозрачности. Каждое действие фиксируется, каждое слово записывается, а Система имеет доступ к мыслям и воспоминаниям своих граждан – всё во имя существования самого безопасного общества в истории.Диана Хантер – диссидент, она живет вне сети в обществе, где сеть – это все. И когда ее задерживают по подозрению в терроризме, Хантер погибает на допросе. Но в этом мире люди не умирают по чужой воле, Система не совершает ошибок, и что-то непонятное есть в отчетах о смерти Хантер. Когда расследовать дело назначают преданного Системе государственного инспектора, та погружается в нейрозаписи допроса, и обнаруживает нечто невероятное – в сознании Дианы Хантер скрываются еще четыре личности: финансист из Афин, спасающийся от мистической акулы, которая пожирает корпорации; любовь Аврелия Августина, которой в разрушающемся античном мире надо совершить чудо; художник, который должен спастись от смерти, пройдя сквозь стены, если только вспомнит, как это делать. А четвертый – это искусственный интеллект из далекого будущего, и его зовут Гномон. Вскоре инспектор понимает, что ставки в этом деле невероятно высоки, что мир вскоре бесповоротно изменится, а сама она столкнулась с одним из самых сложных убийств в истории преступности.

Ник Харкуэй

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая фантастика
Дрожь
Дрожь

Ян Лабендович отказывается помочь немке, бегущей в середине 1940-х из Польши, и она проклинает его. Вскоре у Яна рождается сын: мальчик с белоснежной кожей и столь же белыми волосами. Тем временем жизнь других родителей меняет взрыв гранаты, оставшейся после войны. И вскоре истории двух семей навеки соединяются, когда встречаются девушка, изувеченная в огне, и альбинос, видящий реку мертвых. Так начинается «Дрожь», масштабная сага, охватывающая почти весь XX век, с конца 1930-х годов до середины 2000-х, в которой отразилась вся история Восточной Европы последних десятилетий, а вечные вопросы жизни и смерти переплетаются с жестким реализмом, пронзительным лиризмом, психологическим триллером и мрачной мистикой. Так начинается роман, который стал одним из самых громких открытий польской литературы последних лет.

Якуб Малецкий

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги