Метанойя

Бедная тетка, у нее совсем башню рвануло на теме секса. Конечно, ее понять можно– сидит одна-одинешенька, накачивается третьесортными лав-стори, напитывает ум соответствующими образами, а тут пожалуйста– живой мужчина сам забрел. Но все-таки мне даже не по себе становится, когда у людей так явно проявляется похотливая животная страсть. Неужели я так же со стороны выгляжу, когда мне какая-нибудь женщина нравится? Конечно, я не ханжа, но всему же надо меру знать.

Татьяна Васильевна между тем продолжала обольщать бедного посетителя. Как бы очень заинтересовано подавшись вперед, так что ее впечатляющая грудь легла на стол, как товар на прилавке в магазине, она перехватила мой невольный взгляд и участливо спросила:

– Что же привело вас сюда? Санитар сказал мне, что вы по личному вопросу. Так чем же я могу вам помочь?

Я постарался придать серьезность выражению лица, хотя сам чувствовал, что мой взгляд дольше, чем надо, задерживается то на красивых пухлых губах моей собеседницы, то на ее потрясающем бюсте. Она, конечно же, не могла не замечать этого и буквально мучилась возбуждающей энергией. Казалось, даже воздух насыщен флюидами эротизма, и если так пойдет дальше, то это она меня может уложить на кушетку. Поэтому я решил поскорее развязаться здесь со своим делом и уматывать.

– Видите ли, Татьяна Васильевна, я вчера только вернулся из длительной поездки, а вечером снова уезжаю. И к моему великому огорчению, сегодня я узнал, что мой друг находится в вашей больнице, в вашем отделении. Вот я и примчался сюда с целью навестить его– меня очень беспокоит его здоровье. Понимаю, что сегодня неприемный день, но мне бы очень хотелось увидеться с ним.

Татьяна Васильевна быстро спросила:

– А как зовут вашего друга.

– Сид.

Что-то быстро промелькнуло в ее глазах, и они разом потухли. Трудно описать это словами– как будто ее выключили. За долю секунды что-то изменилось, и теперь передо мной сидел другой человек. Нет, конечно, она не перестала улыбаться и демонстрировать заинтересованность, но теперь в этом сквозила едва-едва уловимая фальшь, а где-то далеко на заднем плане угадывались озабоченность и беспокойство. Меня сильно заинтриговали эти метаморфозы, но и впрямую спросить было нельзя, оставалось только ждать, что будет дальше.

– Видите ли, молодой человек… Кстати, я не знаю вашего имени…

Я поспешно извинился:

– Ох, простите, Татьяна Васильевна, я забыл представиться. Меня зовут Джем.

Ее брови удивленно приподнялись.

– Джем? Я никогда не слышала такого имени. Звучит несколько необычно.

Я улыбнулся:

– Сладко?

Но она, похоже, уже замерзла окончательно, поэтому оставила без внимания скрытое предложение вернуться к игривой легкости первых минут разговора.

– Видите ли, Джем, состояние вашего друга очень и очень тяжелое, поэтому я не могу вам разрешить увидеться с ним. Это может повлечь за собой совершенно непредвиденные последствия и свести на нет все наши усилия по стабилизированию его состояния.

Я понимающе кивнул.

– А не может получиться наоборот– быть может, эта встреча пойдет ему на пользу?

– Я очень сомневаюсь в этом. Во-первых, он находится почти в полной прострации и совершенно не реагирует на окружающую действительность, поэтому вряд ли он вообще способен узнать вас. Во-вторых, даже если бы и так, то я не могу так рисковать– последствия слишком непредсказуемы.

Я опять согласно закивал.

– Я прекрасно понимаю вас, Татьяна Васильевна, вы не хотите рисковать. Но давайте попробуем разобраться. Если Сид совершенно не воспринимает ничего вокруг, то ему никак не повредит, если я тихонько подойду и взгляну на него. Если же он хоть немного, но соображает что-то, то ему не станет хуже только от того, что он увидит меня. Возможно, мое появление окажется для него благоприятным фактором.

Но она явно не собиралась сдаваться.

– Все равно я не могу брать на себя такую ответственность. Мы вообще не очень поощряем визиты к нашим больным, а в данном случае особенно. Вы, наверное, знакомы с такой врачебной заповедью: «Не навреди»? А здесь как раз мы можем сильно навредить человеку.

В душе я был согласен с ней. Конечно, кто мог сказать, как все получится? К тому же, если Сид ничего не соображает, то вряд ли сможет хотя бы немного прояснить ситуацию– а ведь, собственно, только для этого я и приехал сюда. Не фрукты же отвезти. Но и уходить безо всякого результата мне не хотелось.

– Татьяна Васильевна, а кто же мог бы решить этот вопрос, если вы не хотите на себя ответственность брать?

Она немного подумала.

– Наверное, Николай Александрович, наш завотделением. Но как раз сегодня его нет, он будет только завтра. Если вам уж так необходимо повидаться с другом, то попробуйте приехать завтра и поговорить с Николаем Александровичем. Возможно, у него будет другое мнение по этому поводу.

Я с сожалением ответил:

– Нет, так не получится. Я же сказал вам, что сегодня вечером уезжаю.

Она развела руками:

– Тогда, боюсь, мне нечем вам помочь.

Я спросил:

– А вы не могли бы, допустим, позвонить Николаю Александровичу и по телефону попросить разрешение?

Она опять задумалась.