Метанойя

Я с сожалением покачал головой:

– Ох, как раз потом у меня долго не получится приехать. Я вечером в Москву уезжаю, а приеду только через две недели. Может, все-таки можно что-то придумать? А то я вот и фруктов прикупил, что же, их назад везти?

Я постарался включить свое обаяние на полную мощность, и мне все-таки удалось затмить блеск волшебного экрана. Тетки сдались и признались, что можно попробовать поговорить с дежурным врачом– уж как он решит. Одна из них извлекла из стола толстый журнал и, выспросив у меня установочные данные Сида, принялась быстро перелистывать страницы, пока наконец не нашла нужную. Ознакомившись с записью, она сообщила.

– Ваш товарищ находится в седьмом отделении. Это в таком маленьком двухэтажном корпусе налево от нас. Там в основном все тяжелые больные находятся, которых под постоянным контролем содержат. Заведует отделением Николай Александрович, прекрасный опытный врач. Но сегодня его нет, а вместо него дежурный врач Татьяна Васильевна. Попробуйте поговорить с ней. Возможно, она войдет в положение и разрешит вам повидаться с другом, если вообще ему разрешены свидания. Потому что в седьмом отделении, как правило, лежат больные, которым нужен полный покой, им даже с родственниками не разрешают видеться.

Я от души поблагодарил теток и щедро выделил им две груши и гроздь винограда. Конечно, они попытались возражать, но я быстро удалился, не забыв попрощаться. Порой хочется оставить о себе самые добрые впечатления, даже если знаешь, что никакой практической пользы от этого не будет.

Двухэтажный корпус седьмого отделения выглядел довольно привлекательно, во всяком случае мрачных ассоциаций не вызывал. Этакий уютный желтенький домик, в котором по странной прихоти хозяев окна были забраны прочными решетками. Входная дверь оказалась запертой, и мне пришлось долго нажимать кнопку звонка, прежде чем чей-то настороженный голос осведомился.

– Чего надо?

– Мне необходимо увидеть Татьяну Васильевну по личному вопросу.

Голос долго и нудно пытался выведать у меня суть личного вопроса, приводя массу доводов, из которых главным был «санитарный день». Меня порядком раздражали неправильные интонации какого-то северного диалекта, и почему-то сложилось впечатление, что я разговариваю с чукчей. Пришлось приложить немало усилий, чтобы не заводиться и сохранить благодушный тон. Наконец, уступив моей мягкой настойчивости, замок с клацаньем открылся и дверь распахнулась. Я с удивлением обнаружил, что обладателем противного голоса является вовсе не чукча, а вполне славянской внешности щуплый мужичонка едва ли мне по плечо. На нем был довольно белый халат с биркой на нагрудном кармане: «Санитар отделения №7 Китайкин В.И.». Я подарил ему холодный проницательный взгляд и вежливо улыбнулся, попросив провести меня в кабинет дежурного врача. Китайкин В.И., очевидно, уже исчерпал свои возможности к сопротивлению, поэтому молча повернулся и кивком головы пригласил следовать за ним.

Мы прошли по короткому коридорчику с несколькими белыми дверями. Резиновый звук наших шагов по желтому линолеуму с рисунком под паркет потревожил мертвую тишину, царящую здесь,– казалось, что в здании больше никого нет. Санитар постучал в одну из дверей, рядом с которой висела синяя пластмассовая табличка «Дежурный врач», и, приоткрыв ее, просунул туда голову.

– Татьяна Васильевна, вас тут спрашивают. Говорят, по личному вопросу.

Очевидно, это известие было встречено достаточно благосклонно, потому что он посторонился и пропустил меня.

Татьяна Васильевна оказалась симпатичной пухленькой маленькой блондинкой чуть за тридцать, тщетно пытавшейся напустить на себя профессиональный докторский вид. Но поскольку ее голубые глаза выдавали самый живой интерес, так и стреляя в меня, то старания выглядеть строже казались почти что кокетством. Она сидела за белым столом с алюминиевыми ножками в стиле пятидесятых и до нашего прихода читала карманную книжку, лежавшую теперь названием вниз. Судя по розоватому цвету обложки, можно было спорить, что это какой-то любовный роман. В общем-то, если бы возникла необходимость, то, наверное, не стоило большого труда уложить Татьяну Васильевну на узкую кушетку, стоявшую у бледно-желтой стены справа от стола, но мне не очень-то нравится подобный способ знакомства. Поэтому я приветливо, но достаточно сдержанно улыбнулся и сказа:.

– Здравствуйте, Татьяна Васильевна. Вам еще никто сегодня не говорил, что вы замечательно выглядите?

Она с готовностью улыбнулась в ответ, продемонстрировав темноватые, не очень ровные зубы, и игриво ответила:

– Нет, сегодня пока никто, вы успели первым.

– Значит, меня можно поздравить с победой?

Она довольно рассмеялась, уверенно чувствуя себя в стихии легкого флирта.

– О, молодой человек, как раз о победе-то еще рано говорить. Пока вы только, выражаясь спортивным языком, прошли квалификации, а как раз основные-то сражения еще только предстоят.