Metamodernism The Future of Theory

Французский когнитивист Паскаль Бойе, придерживаясь совершенно иной точки зрения, утверждает, что культурные репрезентации "подвергаются мутации, рекомбинации и отбору" и что, следовательно, "процесс передачи [культуры], похоже, гарантированно создает экстраорди-нарное изобилие барочных вариаций". Действительно, антропологи все чаще признают, что передача культуры недостаточно детерминирована, а значит, "традиция" - и культура в целом - на самом деле постоянно меняется.

Психологи и лингвисты уже давно делают подобные наблюдения. Несмотря на распространенные представления об устоявшемся языковом значении, полевые исследования в различных сообществах показали значительные региональные и временные различия. Как показала историческая лингвистика, семантические изменения происходят часто и могут быть довольно быстрыми (например, изменение значения слова "гей" с преимущественно счастливого на гомосексуальное за несколько десятилетий). Часто предполагается, что носители одного языкового сообщества имеют общие культурные концепции, но за исключением тех редких областей, в которых нас явно учили, и наши убеждения были полустандартизированы (например, нас обучали конкретным определениям в соответствии с общим образовательным стандартом), приобретение большинства концепций происходит путем умозаключений на основе фрагментарного материала. Большинство из нас имеют обрывочные представления о мире, основанные на неявных ссылках, случайных примерах, анекдотах и историях; поэтому мы не согласны друг с другом в большей степени, чем нам кажется. Например, согласно одному исследованию, даже студенты-носители английского языка расходятся во мнениях относительно значений и классификации таких базовых терминов, как "одежда" и "мебель". Иными словами, определенное количество вариаций и изменений - это скорее норма, чем исключение.

Подобным образом британский экономист Тони Лоусон выступал против экологических моделей, отдающих предпочтение стабильности и закономерностям, на том основании, что "социальная реальность" "крайне преходяща [и постоянно] воспроизводится и/или трансформируется в процессе практической деятельности". Примерно такие же утверждения были сделаны социологами и философами, а также многими другими теоретиками в отношении своих конкретных областей26. Например, социологи Майкл Оми и Говард Винант заметили, что "хотя раса все еще популярно понимается как сущность", это скорее "нестабильный и "децентрированный" комплекс. Значения постоянно трансформируются в ходе политической борьбы". Похоже, что социальные категории не только постоянно меняются, но, по некоторым данным, скорость социальных изменений в целом даже возрастает.

Эти различные выводы часто воспринимаются как свидетельство того, что систематическое изучение культуры и общества невозможно, но такая интерпретация их последствий неверна - мы действительно можем понять социальный мир в движении. Прежде всего, мы можем проследить, как менялись вещи в прошлом, без того, чтобы их текущая динамика обязательно подрывала наш анализ. Например, было проделано много хорошей работы, изучающей историческое и кросс-культурное становление "расы" как категории, что не менее полезно, учитывая гетерогенность этой категории и ее склонность к изменениям. Во втором случае все, что необходимо для получения знаний о социальном мире, - это чтобы скорость приобретения знаний была больше скорости изменений. Различия и вариации затрудняют предсказание (а предсказание никогда не было сильной стороной гуманитарных наук), но они не исключают анализа прошлого или настоящего. Более того, понимание процессуальной природы социального мира сделает наше исследование более точным.

Действительно, главное следствие описанных выше наблюдений состоит в том, что они влекут за собой инверсию классического социального или антропологического подхода к социальным изменениям. В то время как старые теоретики пытались придумать различные схемы для объяснения изменений и разнообразия, изменения происходят по целому ряду причин, и гетерогенность гораздо более типична, чем гомогенность. Таким образом, целое поколение теоретиков поступило совершенно неправильно: объяснять нужно не социальные изменения или культурные различия, а относительную стабильность или сходство. (По сути, я предлагаю антиуниверсалистский уни- версализм, поскольку утверждаю, что по умолчанию нужно объяснять разнообразие и различия). Говоря иначе, ученые потратили огромное количество усилий, пытаясь понять корни социальных/культурных изменений и различий, как если бы они были исключительными или, по крайней мере, нуждались в объяснении. Но на самом деле нам нужно понять стабильность и гомогенность, которые, судя по многим приведенным выше свидетельствам (а также с точки зрения социальной онтологии процесса), являются настоящими аномалиями, нуждающимися в объяснении. Я вернусь к этому в главе 4.