Metamodernism The Future of Theory

Поясню: как уже говорилось во "Вступлении", Рудольф Карнап утверждал, что "утверждение о реальности внешнего слова" - это псевдоутверждение, не имеющее смыслового содержания. Возможно, это звучит как хрестоматийный антиреализм. Но Карнап утверждал, что нет никакого способа научно проверить реальность мира вне чувственного опыта, потому что нет никакого способа получить доступ к миру, кроме как с помощью чувственного опыта. Кантовские нумены, даже если они реальны, не имеют никакого значения, поскольку по определению мы никогда не сможем с ними столкнуться. Поэтому, как и Ницше, Карнап и многие его соратники по логическому позитивизму отвергали необходимость концептуализации реального мира за внешним. Но в отличие от некоторых других подобных позиций, Карнап отказался от представлений о независимой от разума реальности благодаря своему научному энтузиазму, а не вопреки ему. В отличие от современных философов, которые рассматривают реальность как единственный способ защиты научного натурализма, Карнап утверждал, что науке не нужно постулировать независимый от разума мир. В общих чертах Карнап отстаивал антиреализм в пользу науки. Действительно, некоторые ученые даже утверждали, что одним из главных результатов логического позитивизма было снижение потребности в независимом от разума реализме в естественных науках.

Несмотря на свою самопрезентацию, многие из новых реализмов просто нашли способ перевести эпистемологические претензии скептиков в онтологические. Наиболее ярко это проявилось в спекулятивном реализме Квентина Мейяссу. Мейяссу завоевал свою репутацию благодаря апелляции к математике и науке и атаке на "корреляционизм", категорию, которая в основном объединяла Канта, Юма и постмодернистский скептицизм. Но чтобы разорвать круг корреляционизма, Мейяссу определил свой реализм в терминах приверженности квази-ницшеанскому "гипер-хаосу". Он утверждал, что реальность существует, но это реальность, которая может меняться непредсказуемо, а не только случайно, так что фундаментальная структура космоса может перестроиться в любой момент. Таким образом, "реализм" Мейяссу предполагает существование менее стабильной, менее предсказуемой и менее понятной реальности, чем та, которую предлагает "антиреалист", против которого он выступает.

Мейяссу не одинок в этом (как будет рассмотрено в главах 3 и 5); ряд новых материалистов сделали то же самое, поскольку они сформулировали понятие реальности, которое сильно ослаблено - реальность потока, в котором мы не можем утверждать большинство вещей, которые мы хотели бы утверждать о реальности (например, Уильям Коннолли), или реальность, постоянно воссоздаваемую в процессе запутывания, так что каждая попытка измерить ее трансформирует ее (например, Карен Барад). В обоих этих случаях то, что мы говорили о Лакане и компании, мы должны были бы сказать и об этих неореализмах: а именно, что их философия неумышленно предполагает скептицизм в отношении того, как обычные лингвистические категории представляют независимый от разума мир. Только новые онтологи представили эту нестабильность как свойство мира, а не ограничение языка. В общем, многие из новых реализмов просто делают "реалистическую" онтологию из того, что в других кругах считается антиреализмом.

Я не хочу принимать участие в спорах о нашей способности получить доступ к независимой от разума реальности. Моя главная мысль заключается в том, что оппозиции, которые, как предполагается, определяют грандиозный раскол между реализмом и антиреализмом, не совпадают. Философов можно обвинить в антиреализме за то, что они настаивают на независимом от разума мире за пределами видимости (как кантианцы), но их также можно обвинить в антиреализме за противоположное утверждение - отрицание независимого от разума мира за пределами видимости (как поздний Ницше и ранний Карнап). Более того, можно принять как широкий метафизический реализм, так и антиреализм и быть либо сторонником, либо противником науки. Наконец, как отмечалось выше, реализм и антиреализм иногда даже превращались друг в друга. Все это говорит о том, что большая часть антагонизма между реалистами и антиреалистами непоследовательна или, по крайней мере, ошибочна.

Апокалиптический реализм и гуманитарные науки, или Реальное как социально конструируемое

Я хочу начать этот раздел с простого замечания: метафизические формы реализма в значительной степени не имеют отношения к гуманитарным наукам, поскольку они с самого начала блокируют объекты исследования. Определение реализма в противовес зависимости от разума равносильно тому, что мы могли бы назвать апокалиптическим реализмом, поскольку такое определение предполагает представление о реальном как о том, что останется, если люди исчезнут.