Месть пумы

Не теряя времени, мы выбрались из автобуса. Девочка робко, но с интересом осматривалась. Мария Ла Чамба заговорила с мужчиной, а мы забрали девочку с собой – якобы чтобы показать ей школу. Спрятавшись среди манговых деревьев и широколистных кустарников, с которых свисали гроздья зелёных бананов, мы могли спокойно поговорить.

Эстелла встала перед девочкой и, улыбаясь, заорала:

– Так это, значит, ты подружка Тови? Добро пожаловать!

Девочка испуганно отступила назад. Мы с Лу переглянулись – лучше, если с нашим гостем поговорит кто-нибудь другой.

– У нас всех есть два обличья, – мягко начала Лу. – Нам нравится время от времени превращаться в зверей и наслаждаться жизнью иначе, чем люди.

– Но я же человек, – возразила Антония. Она явно была сбита с толку.

– Вы с Тови ведь разговариваете мысленно? – спросил я, и, когда девочка кивнула, продолжил: – Это означает, что ты тоже оборотень. Ты сможешь превратиться, если захочешь, но, конечно, не обязана это делать.

– И в кого вы можете меня превратить?

– Нет-нет, ты сама превращаешься, – пояснила Лу. – У каждого из нас есть только одно звериное обличье, мы с ним родились. Я, например, вапити – это такой олень.

И Лу совершенно без усилий превратилась – вот что значит долгие тренировки. Антония очень удивилась, потом осторожно протянула руку и погладила оленя по мягкой морде:

– Ой, как здорово!

Уже хорошо – не пытается покормить Лу сухим хлебом или чем-то типа того.

– И мы по-прежнему можем говорить друг с другом, – продолжила Лу. – Так же точно ты разговариваешь с Тови.

– А я, между прочим, красная белка, – похвасталась Холли, тоже превратившись и нагло усевшись прямо на голову Антонии.

Мы с Лу и Эстеллой тем временем совещались.

– Может, позвать на помощь вашего учителя превращения? – предложила Лу, но Эстелла отрицательно покачала головой:

– Ой, нет, сеньор Лазукос такой основательный, просто ужас, он будет её часами расспрашивать, проведёт тысячи тестов и всё такое. Скука смертная, да и времени столько у нас нет.

– Тогда я могу попробовать – благодаря папе я в этом разбираюсь, – предложила Лу. – У вас есть справочник всех животных, обитающих в Коста-Рике?

– Сейчас принесу, – Эстелла как всегда с энтузиазмом кинулась помогать.

С блеском в глазах и нескрываемым любопытством Антония листала страницы книги, вглядываясь в изображения животных. Кажется, и ей уже стало интересно, что же она за зверь.

– Как почувствуешь зуд – остановись, – наставляла её Лу и вопросительно посмотрела на нас: чуем ли мы что-то особенное в этой девочке? Мы все отрицательно покачали головой. Холли тоже. Очень смешно выглядит это движение в исполнении белки.

– Запаха нет, – доложил я. – Но это и неудивительно – она же ещё ни разу не превращалась.

– Зуд появился! – объявила Антония, с сомнением глядя в справочник.

Мы дружно склонились над книгой – и увидели большую коричневую змею с жёлтым брюшком.

– О боже! – крикнула Эстелла. – Винная змея! Достигает двух с половиной метров в длину.

– Что это значит – винная змея? – резко спросила Антония.

– Эти змеи пожирают птиц и их яйца, – удручённо сказала Тови, но осталась сидеть на плече у девочки.

По лицу Антонии полились слёзы, указательным пальчиком она гладила пёрышки Тови:

– Но как такое возможно?! Я же так сильно тебя люблю. Неужели я могу навредить тебе? Я никогда не буду превращаться! Никогда-никогда!

– Наверное, так будет лучше, – непривычно тихо сказала Эстелла.

Девочка вытерла слёзы тыльной стороной ладони:

– Я хочу домой, пойду скажу папе, что мы уезжаем. Она не умела мысленно шептать, поэтому мы все услышали, что она сказала своей подружке:

– Тови, ты с нами? Ты же во второй половине дня всегда у нас дома. Ты ведь останешься со мной?

– Я останусь с тобой, – твёрдо пообещала Тови. Она сидела на плече у Антонии словно приклеенная. – И мне всё равно, какое у тебя звериное обличье.

Мы смотрели им вслед, пока они не сели в машину и не уехали. Лу и Холли, спрятавшись за дерево, превратились обратно и снова оделись. Никому не хотелось обсуждать, что только что произошло. Наверное, мы все понимали, что наломали дров. Видимо, иногда лучше не вмешиваться, оставить всё как есть.

Наконец Брэндон решился заговорить и смело сменил тему – мы уже шли к нашей хижине. – Завтра мы улетаем. Так жаль, – вздохнул он.

– Да, здесь было опуменно, – согласился я. Но мои мысли были уже на родине. Я думал об отце и о том, как его поместить в человеческую больницу. Рискованный план. Но я твёрдо намеревался его осуществить.