Месть - мое личное дело

— Не так уж все смешно, Майк. Ты. порядочная скотина, но в то же время — отличный детектив. Я всегда радовался твоей помощи, но теперь с этим покончено. Пойдем ко мне в бюро. Полагаю, нам не повредит, если мы пропустим по рюмочке.

Он привел меня в свой кабинет и предложил стул. В нижнем ящике его письменного стола мирно покоилась бутылочка виски, а рюмки были припрятаны среди всяких бумажек. Пат наполнил рюмки и протянул мне одну. Мы молча подняли их и опорожнили. Затем я достал бумажник и, вытянув оттуда лицензию, бросил на стол.

— Теперь мне это не нужно…

Пат взял бумагу и недовольно уставился на нее. На сейфе лежал большой коричневый конверт, в которОхМ находился мой пистолет и относящийся к делу протокол. Пат подколол к нему лицензию и хотел было засунуть то и другое обратно в конверт, но неожиданно опомнился и вытащил из пистолета обойму.

— Вот это да… Они так и оставили заряженной эту штуку. — Он выбросил из обоймы патроны, и они упали на стол, как пригоршня мелких орехов. — Хочешь попрощаться со своей верной «Бетси»? — поинтересовался он, но, не услышав моего ответа, удивленно нахмурил лоб. — О чем ты думаешь? — снова спросил он.

— Ни о чем… совсем ни о чем.

Пат бросил на меня недоверчивый взгляд. Моя ухмылка стала еще шире, и это его рассердило.

— Чего тут смешного? Выкладывай!

— С безработными нужно разговаривать повежливей.

— Насколько я тебя знаю, ты опять что-то затеял.

— Просто раздумываю, как вернуть себе лицензию.

— И больше ничего? Не знаю, как тебе это удастся.

Я закурил сигарету.

— Это будет совсем нетрудно.

— Да, очень легко… Получишь ее прямо от прокурора вместе с извинениями.

— Что ж, возможно, и так.

— Ты не заставишь его сделать это, даже если сунешь ему под нос заряженную пушку.

— Зато я могу его пошантажировать. Или он возвратит мне лицензию, или я сделаю из него посмешище.

— Ты, наверное, знаешь больше, чем мне рассказал, Майк.

— Нет, но хитрости во мне не меньше, чем в тебе. Дело достал очно ясное, и экспертиза это подтвердила — Вилер покончил с собой. Пустил себе пулю в лоб, но почему— не знаю. Больше я ничего не могу тебе сказать.

Я надел шляпу и направился к двери. В последний момент я успел услышать, как Пат чертыхнулся.

Я вышел на улицу, насвистывая какой-то мотивчик. На углу поймал такси и назвал шоферу адрес своего бюро. Всю дорогу я не переставал думать о Честере Вилере. Несомненно, речь шла о самоубийстве, и в его руке находился мой пистолет. Вот поэтому-то у меня нет сейчас ни пистолета, ни разрешения на ношение оружия, ни лицензии. Хорошо еще, что голова перестала трещать.

Машина докатила меня до места и остановилась. Я вошел в парадное и поднялся на лифте. Велда, удобно устроившись в моем кожаном кресле, углубилась в чтение газеты. Когда я вошел, она подняла голову. На ее красивом лице были заметны следы слез: глаза покраснели и опухли. Заметив меня, она хотела что-то сказать, но из горла вырвался лишь какой-то булькающий звук.

— Не волнуйся, детка.

Я скинул пальто и приподнял Велду с кресла.

— Майк, ради бога… скажи, что было?

Давно я не видел Велду такой расстроенной. Моя прелестная, разумная секретарша, кажется, иногда умеет плакать… И ее красили даже слезы, что редко бывает с женщинами. Я обнял ее и начал ворошить пальцами волосы на голове. Она прижалась ко мне и нежно потерлась щечкой о мою небритую щеку.

— Все хорошо, мое сокровище. Только лишили лицензии. Прокурор наконец-то добился своего.

— Эта напыщенная бездарь? Надеюсь, ты его еще проучишь.

Она откинула свои чудесные волосы, вытащила платок из моего нагрудного кармана и высморкалась. Я легонько толкнул ее в спину.

— Налей-ка шерри, Велда.

Мы выпили по рюмке, потом еще по одной. Я зажег две сигареты и сунул одну из них ей в рот.

— Расскажи мне обо всем, — попросила Велда.

Ее слезы уже высохли, а глаза горели негодованием на проклятого прокурора. Мне пришлось во второй раз рассказать все, что знал. Потом Велда отпустила несколько словечек, которых не услышишь в пансионе для благородных девиц, и добавила:

— Проклятый карьерист! Такая мразь любого затопчет в грязь, лишь подлец мог так поступить с тобой! Ему лишь бы подняться на одну ступеньку выше. Жаль, что я могу только печатать на машинке, иначе я разорвала бы этого подлеца на кусочки.

Ош1 плюхнулась в кресло и прижала коленки к подбородку. У некоторых людей ноги предназначены лишь для того, чтобы ходить, а у Велды они исполняют и другие функции. Одна из них заключается в том, чтобы отвлекать меня от посторонних мыслей.

— Теперь тебе не придется печатать мои письма, дорогая.

Ее глаза снова наполнились слезами, но она все-таки смело улыбнулась.

— Придется искать новое местечко. А что ты теперь будешь делать?

— Перестану считать тебя умненькой девочкой.

— Это еще почему?