Месть Клеопатры

В девять утра во вторник Алехандро вышел из подъезда дома на Пятой авеню с двумя нейлоновыми чемоданами, в которые были тщательно упакованы две системы доставки «Парапойнт». Пусковые устройства находились у него в дорожной сумке — вместе со сменой белья, парой рубашек для игры в поло, зубной щеткой, расческой, кремом для бритья и одноразовым бритвенным станком.

Домой с гасиенды он вернулся в понедельник около девяти вечера и сразу же завалился спать. Но перед тем как заснуть, поставил будильник на четыре утра и швырнул старый шлепанец на середину спальни, чтобы не позабыть о том, что в пять тридцать надо будет радиографировать из окна ванной Сиверу.

В радиограмме контролеру будет доложено о том, что испытание системы «Парапойнт» назначено на вторник и что Алехандро не имеет ни малейшего представления, где оно состоится.

В девять тридцать утра во вторник грязно-зеленый микроавтобус вырулил из-за угла прямо к подъезду, у которого дожидался Алехандро. За рулем сидел Барриос. Писсаро — рядом с ним, на пассажирском сиденье. Боковая дверца открылась, из микроавтобуса выскочили двое, они выхватили у Алехандро чемоданы и шмыгнули с ними обратно.

Алехандро, с дорожной сумкой через плечо, забрался в микроавтобус.

— Куда мы поедем?

Никто и не подумал ответить на его вопрос.

В то же утро, без двадцати двенадцать, частный самолет компании «Грамман Гольфстрим», набирая скорость, катил по взлетно-посадочной полосе у Морского вокзала в аэропорте имени Кеннеди.

Алехандро, сидя на отдельном сиденье за спиной у Писсаро и Барриоса, поглядывал в иллюминатор на унылые воды Флашинг-Бэй. Западнее ему были видны обнесенная колючей проволокой тюрьма на Райкерс-Айленде и остров Южного Брата. Когда частный самолет взмыл в небо, Алехандро почувствовал определенное беспокойство. «Такой самолет может летать на большие расстояния, — подумал он. — Куда это, интересно, они меня потащат?» Поглядев на Писсаро и Барриоса, он заметил, что те о чем-то шушукаются. Двое парней, забравшие ранее чемоданы у Алехандро, расположились сейчас в заднем углу.

Алехандро вновь посмотрел в иллюминатор. Но теперь ему были видны только тучи. Самолет продолжал набирать высоту. Набрав крейсерскую высоту, которая, по прикидке Алехандро, составляла по меньшей мере двадцать тысяч футов, он прекратил подъем и полетел куда-то на запад.

Минуты складывались в часы; Алехандро становилось все неуютней. Он по-прежнему смотрел в иллюминатор, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь просветы в тучах, — что-нибудь, что имело бы знакомые хотя бы по карте географические очертания. И такие просветы время от времени возникали, но внизу Алехандро была видна только вода — сплошной бесконечный океанский простор.

Они летели уже примерно пять часов в юго-западном направлении. Внезапно тучи рассеялись, и они оказались в безоблачно чистом, ослепительно синем небе. Внизу Алехандро сразу же распознал знакомые очертания Калифорнийского залива, причем в его южной части. Сердце у Алехандро затрепетало от страха. «А что, твои мать и сестра по-прежнему проживают в Зихуатанеджо?» В этих словах заключалась недвусмысленная угроза и ему самому, и его семье. Он почувствовал, как начинает обуревать его ярость, но заставил себя успокоиться. Желая ничем не выдать своих чувств, он сказал Писсаро, перегнувшись к нему через проход:

— Приятно будет ненадолго заглянуть домой.

Писсаро в ответ только улыбнулся.

В два часа дня по центральному времени «Гольфстрим» перемахнул через гребни гор и совершил посадку в аэропорту Зихуатанеджо. Самолет подкатился к той части аэродрома, где в непринужденном соседстве уже стояли аэропланы военные и гражданские, принадлежащие спецслужбам и торговцам наркотиками. Все эти самолеты здесь словно бы объединил экуменический девиз: «Ты меня не тронешь, и я тебя не трону».

Для прибывающих из США здесь не был предусмотрен ни паспортный, ни иммиграционный контроль. Черный седан с цветастой эмблемой местной судебной полиции уже дожидался, с занавешенными окнами, около того места, куда подрулил самолет. Прислонившись к машине, стояли двое крупных мужчин в солнечных очках с зеркальными стеклами и в пестрых мексиканских рубахах. Писсаро, сойдя по трапу первым, направился к этим двоим. После непродолжительной беседы, он обернулся и подал знак остальным последовать его примеру.

Когда двое служащих судебной полиции уселись спереди, а самого Алехандро усадили сзади, между Писсаро и Барриосом, он понял, что балансирует на канате без подстраховки в виде натянутой внизу сетки. Оглянувшись, он сквозь щель в занавеске увидел, как из самолета выгружают его чемоданы, содержащие систему «Парапойнт».