Месть Клеопатры

Он допил свой бокал и заказал еще один, наблюдая за тем, как эта парочка льнет друг к дружке, как веселится, с какой непринужденностью держится. И уже не в первый раз за долгие годы службы он признавался себе в том, что, сколько бы он их ни тренировал, как бы сильно порою к ним ни привязывался, ему никогда не дано и не будет дано осознать всю одинокую безнадежность их существования, их неутоленную жажду любви и привязанности, в которых им было раз навсегда отказано. «Каждому нужно за что-нибудь подержаться», — каждое утро твердила Порджесу его собственная жена. Положительные эмоции помогают жить всем и каждому, но для глубоко внедренного агента вспышка подобных чувств может закончиться взрывом или, вернее, прорывом плотины, что повлечет за собой применительно к нему же самому необратимые и роковые последствия. Да и сколько раз он уже был свидетелем того, как внедренный агент давал волю своим до той поры тщательно скрываемым чувствам, после чего со всей неизбежностью оказывался на носилках в морге. Какими счастливыми кажутся сейчас эти двое, пустившись в пляс вместе со здешним людом. Да их сейчас ни за что не отличишь от окружающих!

Вилли пел на видеоэкране «Квиреме мачо». Чилиец поплотней прижал подружку к себе, он танцевал сейчас с закрытыми глазами. Порджес допил третий бокал бурбона швырнул двадцатку на стойку и устремился прочь из заведения.

Луна уже почти скрылась за гребнями гор, когда Алехандро пригнал мини-грузовик в автопарк гасиенды. Он запарковал машину, но они с подругой продолжали сидеть в кабине. Они сидели молча, вслушиваясь в тишину сельского утра. Его рука скользнула по сиденью и нашла ее руку.

— Что ж, спасибо, Белл Старр. Мне было очень хорошо.

Она распахнула дверцу со своей стороны, обернулась к нему, провела пальцами по его лицу.

— Когда ты убываешь?

Он отвел взгляд в сторону подернутых утренней дымкой гор.

— Сегодня утром.

— Прощай.

Наблюдая за тем, как она молча вылезает из машины и удаляется в сторону главного здания, он чувствовал, как его охватывает так хорошо знакомое ему ощущение безысходного одиночества.

В полдень Порджес остановил джип у самого борта двухмоторного военного самолета. Поездка на взлетную полосу прошла в ледяном молчании. Учитель был явно недоволен своим подопечным и Алехандро, конечно, догадывался и причинах этого недовольства.

— Что ж, увидимся.

Алехандро открыл дверцу.

Порджес смерил его взглядом.

— За все эти годы, что ты сюда наезжаешь, тебе хоть раз попался на глаза охранник? Или, может, ты здесь контрольно-пропускной пункт обнаружил?

— Нет.

— Так вот что я тебе скажу, друг мой «Джесси», — здесь за тобой следят буквально каждое мгновение. Глаз с тебя не спускают. На всех дорогах, по которым можно попасть на гасиенду, установлены телекамеры, здесь есть и замаскированные станции слежения — и слежение осуществляется денно и нощно!

Чилиец отвел глаза и уставился на самолет.

— Ты хоть отдаешь себе отчет в том, как грубо нарушил внутренний режим?

Алехандро вновь повернулся к нему, щеки залила краска смущения.

— Простите. Я повел себя безрассудно. Но я так давно не чувствовал себя обыкновенным человеком.

Руки Порджеса, лежащие на руле, так сжали его, что у инструктора побелели костяшки пальцев.

— Что-то слишком рано ты расчувствовался, если еще надеешься выпутаться из всей этой передряги живым. У тебя нет и не должно быть личной жизни, запомни это! — Он тяжело дышал, пытаясь не потерять самообладания. — Пойми ты, черт тебя побери! У тебя нет права на личную жизнь!

Алехандро сокрушенно вздохнул:

— Мне очень жаль, Тед.

В разговоре возникла пауза, прерванная треском разогреваемого двигателя. И первым заговорил инструктор:

— Расскажи мне все, что тебе удалось узнать о ней.

— Она славная, она любит танцевать, мне было приятно провести с нею время. И это все. Никаких имен, никаких зацепок на память.

— Убирайся отсюда. И вот что, Чилиец. Прошлой ночью ровным счетом ничего не было!

Глава 16

Когда во вторник утром Бурке прибыл в свой офис в Первом полицейском управлении, он обнаружил, что лейтенант Сал Элиа, начальник отряда технической разведки, дожидается его в приемной, перелистывая подшивку одного из юридических вестников.

— Доброе утро, шеф.

Элиа сразу же положил подшивку на полку.

— Доброе утро, — буркнул Верзила Паули, жестом предложив лейтенанту проследовать за ним в кабинет.

Очутившись в кабинете, Верзила Паули первым делом прошел в туалет, наполнил водой бутылку из-под содовой и, вернувшись в офис, принялся поливать цветы. Едва он успел покончить с этим, как вошел клерк, молча поставил на письменный стол кофейник и чашки и так же молча удалился.

После поливки цветов Верзила Паули оставил бутылку из-под содовой на подоконнике, подошел к столу, налил себе кофе и, воротясь к окну, принялся пить его. При этом он смотрел на прохожих, снующих по улице.

— Когда-нибудь обращал внимание на то, что люди в начале недели ходят по улицам в несколько более быстром темпе, чем в середине или в конце?

Открывая принесенное с собой досье, лейтенант Элиа заметил: