Месопотамия

Ещё нет ничего. Зелёная ночь,
тишина себя ровно на землю льёт.
И зная, как время уходит прочь,
чтобы пространству успеть помочь,
он произносит имя её.

И словно открыл ночное окно,
и видит он каждой звезды полёт,
на что-то надеется всё равно,
и тяжкого небытия полотно
покорно в руки ему плывёт.

И всё, что ждёт их с недавних пор –
гольфстримы, айсберги мертвых широт,
воздушных сфер немой разговор,
перекличка химер, кашалотов хор,
цветов и запахов водоворот,

корни деревьев и листья травы,
домашних животных шёпот и рев,
озерного льда голубые швы,
шахты с углём, что давно мертвы,
пересохшее горло больших городов,

огонь, что сжигает все корабли,
на шёлковом знамени смерть и тлен,
планеты, погасшие где-то вдали,
покойники в тихом чреве земли,
кровь, будто магма в залежах вен –

придёт по законам большой игры,
исчезнет всё, что уже прошло,
как плата за временные миры,
за голос, в котором гаснут костры,
за выдыхаемое тепло.

И зная, что им принесет этот век,
он произносит имя её,
что соткано из берегов и рек,
пока на страницы прикрытых век
ложится нежности тёмный снег,
любви изумрудное забытьё.

* * *