Месяц на море

Она посмотрела на него и вдруг увидела, как сильно сдал тот человек, который все эти годы был рядом с ними. С ней и ее мамой. За все время, которое они были знакомы, она только позволила себе поинтересоваться у него, почему они с матерью не поженились. Она помнила, как смутился Станислав Игоревич, как молчал, а у него покраснели шея и уши. И наконец он сказал:

– Твоей маме так лучше.

Разговор на этом был исчерпан. Впрочем, днями позже тот же вопрос она задала матери.

– Я не могу делать его несчастливым, он не заслуживает этого, – ответила тогда Архипова.

Серафима уточнять не стала, тон матери не располагал к продолжению разговора. А с Бажиным она больше никогда эту тему не поднимала. Да и Станислав Игоревич вел себя достаточно строго, словно очень любящий, но сдержанный отец, с которым запанибрата не пообщаешься.

– Итак, что у нас происходит? – спросила Серафима, когда они погрузили вещи в машину и выехали за пределы аэропорта.

– Ты про что? – Станислав Игоревич внимательно следил за дорогой.

– Про этот срочный вызов, шляпу диаметром в километр, про украшение, про настоятельную просьбу купить себе, то есть мне, что-то приличное, нарядное и не появляться в кроссовках…

– А, про это… – Бажин сделал вид, что думает.

– Станислав Игоревич, ну-ка колитесь! Что там у нас происходит?

– Понимаешь, я бы хотел, чтобы ты это услышала от мамы, но она сейчас занята.

– Что услышала?

– Твоя мама выходит замуж.

– Что? Вы с мамой женитесь? – Серафима вытаращила глаза.

– Нет, Симочка. – Бажин запнулся, потом сменил тон на официальный: – Серафима, твоя мама выходит замуж за другого мужчину.

– Станислав Игоревич…

– Все хорошо, я у нее свидетель.

– Ты?! Станислав Игоревич! Ты даешь!

– А что тебя так удивляет? – Бажин серьезно глянул на нее. – Ближе и дороже вас с мамой у меня нет никого. И ты думаешь, что в этой ситуации я позволю всему пойти на самотек? Оставлю твою маму, тебя? На пороге такого серьезного, ответственного события?!

– Да что ты, что ты… Я даже не сомневалась, что ты будешь рядом! Просто…

– Сима, я всегда любил твою маму. Всегда. Как только мы познакомились, так сразу и полюбил. Но…

– Стас, так жизнь сложилась, – попыталась утешить его Серафима.

– И жизнь, и всякие обстоятельства мешали. Но я старался быть рядом.

– Ты не представляешь, как мама это ценит!

– Правда? – Бажин даже на секунду забыл про дорогу, так ему приятно было это слышать.

– Да, да! Только не пропусти поворот, – спохватилась Серафима, испугавшись, что Станислав Игоревич свалится куда-нибудь в кювет на радостях. Он обожал поговорить о некой астральной связи между ним, Архиповой и всей их семьей.

– Не волнуйся, я тебя доставлю в целости и сохранности. – В манерах Бажина появилась молодцеватость, и это напугало Серафиму еще больше. Бажин не относился к числу водителей-асов, старался вести машину аккуратно, медленно и вообще никогда не рисковал.

– А мы домой едем? Ко мне? К маме?

– К тебе. Ты должна отдохнуть, выспаться и потом быстро собраться. А потом мама тебе позвонит.

– А она дома? Где она? Что она делает сейчас? – спросила Серафима…

Архипова ничего не делала. Вернее, она лежала на диване в квартире Тани Степановой и рыдала в голос. Над ней с чашками воды и успокоительного стояли подруги.

– Вишь, как прихватило, – задумчиво произнесла Степанова и покачала головой.

– Отпустит, мешать только не надо. Она должна сама успокоиться, – сказала Леля.

– Ох, вряд ли успокоится. С такими крепкими орешками так и бывает – уж если истерика, так истерика… – ответила Таня. Она потрясла за плечо Архипову: – Александра, перестань да успокойся! Или хоть объясни, из-за чего такие слезы!

– А потом рыдай дальше, – в своем духе добавила Леля.

– Я не зна-а-аю-ю-ю-ю! – прорыдала Архипова.

На секунду оторвалась от мокрой подушки, с шумом высморкалась в салфетку, которую с готовностью ей поднесла Степанова. Затем она на секунду взяла паузу и зарыдала с утроенной силой.

– Так все-е-егда-а-а! У всех как у людей… Мужья… на всю жизнь… У меня – мужики…

– О мужиках на всю жизнь узнай у Лели, она тебе расскажет… – вскинулась Степанова.

– У меня всего три мужа было. Что в этом такого… – обиделась Леля.

– Да не, ничего такого, просто наша подруга талдычит о любви на всю жизнь.

– Я не о любви, а о муже.

Степанова с Лелей переглянулись и расхохотались.

– Да, конечно. Муж – это одно, а любовь на всю жизнь – другое.

Архипова прекратила рыдать, даже поднялась и села на диване.

– Девочки, что мне делать?! Я же так не могу…

– Да ты объясни, что ты не можешь?! – в один голос воскликнули подруги. – Мы же ничего не поняли. Что случилось-то?

– Ничего… – заголосила Архипова и опять повалилась на диван.

Леля многозначительно покашляла и показала глазами на дверь. Таня и она вышли в другую комнату.

Архипова осталась одна. Она еще пару раз всхлипнула, прижала к носу салфетку и огляделась.