Мерзкий старикашка

‑ Ну‑у‑у, теперь не пропадет, раз есть начал. ‑ улыбнулся я, и сунул ему под нос очередную порцию. Котэ задрало хвост торчком и тут же вцепилось в угощение. ‑ Оголодал‑то как...

‑ Ага. ‑ кивнул мой стремянной. ‑ Почти как мы во время "святой голодовки".

Много съесть у малыша, разумеется, не вышло (хотя он весьма старался) ‑ очень скоро он упал на пузо и совсем было собрался отрубиться, но тут подоспела теплая водичка, которую я отправлял греть Тумила, и, вооружившись мягкой тряпочкой, я принялся за отмывание котенка от грязи.

Мыться зверю не понравилось ‑ он возмущенно попискивал и уморительно чихал, когда влага попадала ему в нос, а при оттирании от грязи низа живота еще и обоссать меня умудрился, ‑ но кто же его спрашивал? Прошло совсем немного времени, и кот ‑ а оказался это мальчик, ‑ приобрел свой естественный пепельно‑белый цвет. Даже глаза у него, оказывается, уже начали открываться ‑ закисли просто.

‑ Ну вот так как‑то. ‑ резюмировал я, насухо вытерев котенка.

Тот приподнялся на дрожащих лапках, и пискнул.

‑ Неужто опять проголодался? ‑ подивился подошедший понаблюдать за процессом Касец, смял мякиш, и, обмакнув его в молоко, поднес к мордочке малыша.

Котенок ткнулся в угощение носом, пожамкал его пару мгновений, а затем повалился на бок, завернулся сам в себя, и продемонстрировал явное желание поспать, и так, чтобы больше всякие там к нему с мытьем не лезли.

Я накрыл его краешками тряпицы, на которой он лежал, и вздохнул.

‑ Ну вот, теперь и нам поесть не грешно.

‑ А все готово, ваше высочество. ‑ отрапортовал первый десятник. ‑ Для вас и князей солдатами уже накрыт дастархан, извольте откушать.

‑ Откушать, это можно. Коли царь сыт, так и подданным легче. ‑ ответил я, поднимаясь.

Кот продрых до самого утра, и даже не пошевелился, по‑моему. Перед тем, как отправляться в дальнейшую дорогу, я вновь напихал в него размоченного хлеба и разжеванный до состояния кашицы кусочек мясца, усадил в сплетенный за вечер Тумилом квадратный туесок, и засунул за пазуху.

‑ Твое высочество будет ему кошку‑мачеху искать? ‑ поинтересовался парень. ‑ Мне на постоялых дворах про недавно окотившуюся спрашивать?

‑ Да нет, себе оставлю, пожалуй. ‑ ответил я. ‑ Кот‑то красивый. Будет у меня на ногах сидеть когда вырастет, больные коленки мои греть. Но про кошку поспрошай, а то я его боюсь до заворота кишок закормить, да и ее молоко котенку будет полезнее козьего или коровьего.

‑ А как его назовешь? ‑ полюбопытствовал Тумил.

‑ Князь Мышкин. ‑ усмехнулся я.

‑ О, да такой князь будет вернейшим из твоих вассалов. ‑ расхохотался парень.

На "обеденном" постоялом дворе кормящих, да даже и беременных кошек, правда, не нашлось, так что с котенком опять пришлось повозиться, зато понаблюдать за процессом кормления собрались все оказавшиеся в трактире. Мышкин, на дрожащих полусогнутых лапках стоял на столешнице и задрав голову ел с рук, потешно тряся при этом торчащим хвостиком, а народ глядел и умилялся.

К вечеру же наш отряд достиг Баратура, и прямо от городских ворот мы проехали к замку (именно замку, а не дворцу) князя Лексика. Не то, чтобы я был в восторге от перспективы визита, но если бы князья не попросили гостеприимства у господина этой земли, то воспринято такое было бы как оскорбление.

Правящая княгиня‑теща, невысокая, сухонькая, полуседая и морщинистая, много если на два местных года меня моложе, ‑ но некогда явно блиставшая красотой, ‑ всяческим там церемониалом, в отличие от наместника Запоолья, не заморачивалась, и встречала нас во дворе.

‑ Боги благие, и те что не очень, вы гляньте‑ка кого к нам принесло. ‑ задорно поприветствовала она нас. ‑ Князь Арцуд и князь Шедад собственными персонами! И зять ваш с вами тоже! Ну слезайте, слезайте‑ка со своих коней, дайте я вас обниму и рассмотрю поближе ‑ поди уже скоро год как не видались.

‑ Привет тебе, достойная Шока. ‑ князь Хатикани спрыгнул с седла как молоденький. ‑ Я тоже рад тебя видеть в добром здравии. Дашь ли ты приют нам, и людям что едут с нами?

‑ Иди сюда, старый греховодник, и не задавай дурацких вопросов! ‑ Шока Юльчанская обняла его, а затем отстранилась чуть и оглядела. ‑ Ох и раскабанел! Почти вдвое пуще прежнего. Благодари небеса за то, что я в свое время отвергла твои ухаживания, а то ты бы у меня сейчас как тростиночка был стройный.

Она потрепала Шедада по щеке, и обернулась к князю Софенине.

‑ Ну вы гляньте, и этот пузо наел! ‑ всплеснула княгиня руками. ‑ Посадить бы вас обоих на хлеб да воду! Ну, полно, не хмурься, иди сюда, тебя я обниму тоже.

‑ Ты совершенно невозможна. ‑ улыбнулся Арцуд. ‑ Как и всегда, впрочем.

‑ Они что, оба за ней волочились раньше? ‑ негромко спросил я князя Тимариани.

‑ Причем одновременно. ‑ ответил он.

‑ А ты чего в стороне стоишь, да с кем‑то шепчешься, князь Зулик? ‑ спросила теща Лексика Баратиани.

‑ Позволь тебе представить, о достойнейшая, известного своей святостью брата Прашнартру из обители Святого Солнца. ‑ ответил ей дважды зять.