Мерзкий старикашка

‑ Надо же, ‑ подивился князь Хатикани, пробуя картофельное пюре с мясной подливкой, ‑ почитай, золотом свиней кормим. Вот, помню, года три назад лютый был неурожай, полстраны голодало, зерноторговцы тогда обогатились на ввозе...

Понимаю твое расстройство, князь ‑ тебе, чтоб подданные не перемерли и не разбежались пришлось кубышку открывать, да оказывать им вспоможение, как это в Ашшории принято среди добрых сеньоров.

‑ ...а расти кто картошку в должном количестве, а не только скоту на корм, так и перебедовали бы. Растение не особо прихотливое, воду любит только. Ну и растет, опять же, не везде ‑ в Горной Ашшории много не посадишь...

‑ А ты у меня, из равнинной закупай. Там она хорошо растет. ‑ поддел свояка‑кровника князь Софенине, дегустирующий картошку и мясо со специями запеченные в горшочке. ‑ Только хранится плохо. Гниет.

‑ Хранить надо в погребах, чтобы прохлада была. И обирать периодически, как прорастать начинает. ‑ ответил я.

Сидели вшестером. Князья, само собой, Касец пришел, ну и хефе‑каракол приперся, как и обещал. Ах да, еще я, конечно ‑ в силу ниспосланой мне благодати, которую в общем зале сейчас пробовала в самых разных вариантах едва не половина взрослого населения посада (рассуждали при том, насколько я мог слышать, примерно так же, как и Шедад, хотя по вкусу "свинское яблоко" пришлось далеко не всем) присутствие скромного монася за одним столом с благородными никого не удивляло.

Сначала, в приватной обстановке, конечно, пришлось Труира заверять, что никто, особенно царевич, конечно же, зла на него не держит, службой его довольны, и верного слугу короны не забудут. Ну а действительно, чего бы Лисапету на него катить бочку? Он командует‑то гарнизоном всего года два как, а Кагенова братца бегать из монастыря отучили куда как раньше.

Ну а потом уже предложил всему обчеству опробовать новых блюдей. Они, кстати, про них уже были наслышаны и в любом случае это сделать собирались.

‑ Крупная она уж больно. ‑ с сожалением посетовал Касец. ‑ При том же весе больше подвод на фураж надо будет, коли с собой брать. Нет, зерно да мука ‑ надежнее. Вот разве что фуражиров предупреждать.

‑ Тут тебе, первый десятник, виднее ‑ ты человек военный, а я в молитвах всю жизнь провел. Но если картофель высушить и размолоть в муку, то очень даже сытный кисель можно приготовить. Да и для выпечки тоже можно использовать.

‑ Покуда свинские яблоки еще не в цене, мне стоит этим озаботиться. ‑ задумчиво произнес хефе‑каракол.

Спишет как закупку муки обыкновенной ‑ зуб даю. Да даже два.

А костерить солдаты гарнизона будут не его, а меня.

И не только солдаты. В окрестностях заставы все теперь уверены, что я кормил их по тайным монастырским рецептам, а Трундналини‑то и не знает. Конфуз приключиться может, если все решат, что царь (ну, почти) народ из озорства свиной едой кормить начал. Да и для популяризации картофеля в Ашшории будет очень полезно, если паломникам блюда из него будут подавать в почитаемой во всех окрестных государствах обители ‑ можно будет слух пустить, что бульба просветлению способствует, ‑ а то предвижу я некоторые трудности. Труир, вон, винегрет с кислой мордой по тарелке гоняет, Зулик от картофельной запеканки тоже что‑то не в восторге. А ведь солдаты, люди закаленные походно‑полевой кухней. Комендант ‑ так точно, да и князь Тимариани в походах участвовал.

Это близ долины Ста Благословений народ такое пищевое новшество воспримет нормально ‑ шибко они близостью к нашей обители гордятся, а вот в масштабах всей страны могут быть проблемы.

Решено, надо брату‑кормильцу писать.

‑ Мне тут в голову пришла еще пара рецептов, покуда готовили. ‑ сообщил я. ‑ Как бы их в монастырь переслать?

‑ Нет ничего проще, ваше... брат. ‑ встрепенулся хефе‑каракол, обрадованный возможности оторваться от салата. ‑ Отпишитесь кому там надобно, а я утром гонца и отправлю.

‑ Вот и славно. Пойду к себе, составлю эпистолу в спокойной обстановке.

Бумагу, чернила и бамбуковое стило я позаимствовал у трактирщика.

В комнате, зажегши свечу и устроившись за столиком я задумался ненадолго. Дело выходило деликатное, для продовольственной безопасности всей Ашшории важное, и донести всю значимость проблемы необходимо так, чтобы брат‑кормилец ее осознал. Тут его с первых слов надо заинтересовать, так что обращение "Дорогой Трундналини" вряд ли подойдет ‑ насторожит скорее, что я его "дорогим" называю.

Поразмыслив еще немного, я макнул в чернила палку‑писалку и вывел на листе следующее:

Привет, Святая Кастрюлька.

Выручай. Уж не помню, в каком‑таком свитке я когда прочитал, как надобно готовить картошку, чтобы она не только для свиней была съедобна

Тут с кончика стилоса сорвалась капля и на листе образовалась шикарная клякса. Ругнувшись, я скомкал предыдущее послание, выложил новый лист, собрался уже писать заново, и тут в голову мне пришла иная, гораздо более беспроигрышная идея.

Привет тебе, брат Асмара.

Полюбовавшись пару мгновений своим ровным и красивым почерком, я хмыкнул, и продолжил послание.