Мерзкий старикашка

Кажется, двоих таких "честных" я уже знаю.

‑ Ну и право чеканки своей монеты князьям нужно?..

‑ Дабы все это поддерживать в порядке. Случается так, что монет, потребных на утоление всех нужд, не хватает даже в государевой казне, что уж говорить о нас? И вот тогда, чтобы выплатить жалование солдатам и стражникам, князья могли бы пожертвовать свои богатства, перебив хоть и те же пиршественные кубки из драгоценных металлов в монеты.

‑ Как же велико ваше самопожертвование, и как счастлив был, должно, царь Каген, имея столь верную и надежную опору.

‑ Ни одного важного решения не принимал он, не посоветовавшись вначале с владетельными князьями.

Ага, это я наслышан. Внимательно внимал тому, что вы советовали, и поступал строго наоборот.

‑ Ну а должности министров и капитана Блистательных распределять лишь между членами Совета и их наследниками надо, я полагаю, оттого, что слуг вернее и надежнее у царя все равно не найдется?

Софенский и Хатиканский князья закивали как китайские болванчики.

‑ И сами же князья решат, кому какая более всего подходит?

‑ Разные таланты отпущены Святым Солнцем каждому из нас, и первейший из воинов может оказаться скверным казначеем. Кто же лучше самого человека знает, к чему он более пригоден? ‑ произнес Арцуд. ‑ Что же, подпишет такой эдикт царевич Лисапет?

Я помолчал немного, переводя взгляд с одного из посланцев Совета на другого, а затем не сдержался и фыркнул.

‑ Слушайте, а при таком раскладе нахрена вам вообще нужен царь? Чтобы был хоть кто‑то виноватый в том, что вы страну на куски раздербаните?

‑ Мы... ‑ попытался возмутиться князь Хатикани.

‑ Ослы. ‑ ласковым тоном перебил его я. ‑ Глупые, жадные и самовлюбленные ослы, неспособные даже на шаг предсказать последствия того, чего сами понапридумывали. Хочешь знать, чем это вот, ‑ я помахал свитком с "кондициями Анны Иоановны", ‑ закончится? Да тем, что вы, без твердой руки, все пересретесь, потом передеретесь, а после этого соседние государства вас по одному передавят. Валиссе такие условия предложите, царевна‑то дура‑баба, может и согласится. Только когда она все же силу наберет и начнет вам, как курятам, бошки откручивать, вы это... сильно‑то не обижайтесь. Сами себе злобные болваны ведь.

Я с усмешкой бросил свиток на стол и с удовольствием полюбовался на огорошенные физиономии посланцев.

‑ Нам не нравится твой тон, монашек. ‑ со злостью процедил князь Софенине. ‑ Ты бы знал своё место.

‑ Мы рыбе тоже не нравимся, но едим же. ‑я стремительно (невзирая на возмущенно скрипнувшие колени) поднялся, и облокотился на стол. Больше, чтобы устоять, конечно, но вышло внушительно, чего уж там. ‑ И я‑то знаю свое место. Оно здесь, в монастыре, могу даже келью показать. А вот будет ли тебе, князюшка, где голову преклонить хотя бы через год, это ба‑а‑альшой вопрос.

Я выпрямился и отвесил легкий поклон настоятелю.

‑ Пойду я, отец Тхритрава, помолюсь, чтобы Святое Солнце даровал князьям царя... в голове. А то так и помрут дураками.

Задерживать меня не стали, зато у кельи моего появления снова ожидал Тумил.

‑ Ну? ‑ поинтересовался я. ‑ И чего?

‑ Крипвашмуньипрахтватруждрупревашипрукавиртратраньюмохвирикордупророхримукваджамимисома! ‑ на едином дыхании выпалил он, и, достав из‑за спины свиток, протянул его мне. ‑ На, проверяй.

‑ Ну ни хрена себе. ‑ крякнул я. ‑ С такой памятью, и на свободе...

‑ Я прошел испытание? ‑ мрачно поинтересовался мальчик.

‑ Ну, это зависит от того, что ты испытывал. Если мое терпение, так оно и не таких пережило. ‑ я открыл тяжелую дверь в келью и потер поясницу. Побаливает, гадина такая. ‑ А насчет имени, это шутка была, вообще‑то.

‑ Ты!.. ‑ парнишка аж задохнулся от избытка чувств. ‑ Знаешь, я думаю, что в будущем история твоей жизни появится в Писаниях. Называться она будет: "Деяния просветленного брата Прашнартры, безусловно удостоенного заступничеством Пресвятой Троицы, раз уж его за эти деяния не прибили еще в ранней молодости"!

‑ Занимательное, должно быть, будет чтиво. ‑ я мечтательно вздохнул. ‑ Ты сей труд и напишешь, через что на весь мир прославишься. А уж материал для него я тебе обеспечу ‑ за мной не заржавеет.

***

После вечерни ко мне заявился настоятель. Дверь кельи отворил без стука, ‑ ну а че, начальство же, в натуре, ‑ да так и замер на пороге.

‑ Что пишешь, брат Прашнартра? ‑ спросил отец Тхритрава, шагнув, наконец, за порог.

‑ Да уже почти ничего, заканчиваю. ‑ ответил я, посыпая чернила песком и поднимаясь. ‑ Трактат.

‑ Богословский? ‑ настоятель изогнул в удивлении бровь.

‑ Скорее натурфилософский.

‑ Это хорошо, это правильно, а то вся библиотека забита свитками о тысяче и одном способе правильно вознести молитву, а такого, что можно использовать не только на растопку, того по пальцам пересчитать можно. Да ты сиди, сиди. Не в наши с тобой лета спину и суставы лишний раз напрягать. ‑ он осторожно опустил седалище на край лежанки и вздохнул. ‑ Умаялся я сегодня что‑то. Ты от радикулита что используешь?

‑ Платок из собачьей шерсти в деревне выменял, когда совсем уж прихватывает ‑ на поясницу под рясу подвязываю.