Мерзкий старикашка

‑ Многие лета гнетут меня, отец‑настоятель. ‑ жалостливым голосом проблеял я в ответ. ‑ Старый стал совсем, помру видать вскоре.

‑ Ну, отбрось такие мысли. ‑ нахмурился брат‑кастелян. ‑ Я старше тебя на два года, да и отец Тхритрава тоже, а оба мы полны сил. Зачем же ты себя раньше времени хоронишь?

‑ Вы‑то люди просветленные, не то что я, старый нечестивец. ‑ я испустил тяжкий вздох.

‑ Полно тебе, сие есть грех уныния. ‑ мягко пожурил меня настоятель. ‑ Я вот попрошу брата‑кормильца сделать тебе меда с орехами, оно и для тела полезно, и вообще укрепляет. Слишком уж ты усердствовал в траурных молениях, а едва они закончились так, не щадя себя, помчался братии ужин добывать, за что вся наша община дружно сейчас возносит тебе похвалу и благодарность. Простое это утомление, отдохни и поспи, ужин принесут тебе в келью. К завтрашнему дню, верю, тебе станет легче.

Ух ты, забота какая! Ну, точно, не ошибся я, из столицы по мою душу посланцы прибыли, и совсем уж дохлого царского брата им показывать Тхритраве не хочется.

Так что кушал я аж дважды. Сначала медку с орехами Трундналини прислал, а к ужину явился Тумил и приволок кувшин травяного чая, горшок гречневой каши с подливкой да грибами и блюдо, полное свежего хлеба и жареной рыбы. Тарелок и ложек, кстати, было две.

‑ С тобой интереснее. ‑ пояснил парнишка, по‑хозяйски располагаясь за столиком, и раскладывая еду по мискам.

‑ Вот нахаленок. ‑ насмешливо фыркнул я, усаживаясь на лежанке. ‑ Это из расчета на перебитый медом аппетит, не иначе.

‑ Сам учил, теперь не жалуйся. ‑ послушник показал язык и шлепнул в мою миску кусок рыбы побольше. ‑ К тому же, не из тех ты людей, брат Прашнартра, что позволят себе перебить аппетит. Вот остальным испортить, это ты можешь.

‑ Это кому же я его, интересно, испортил?

‑ Да вот, хотя бы давешним богомольцам‑небогомольцам, что целой кавалькадой приперлись. На гостевом дворе шепчутся, что они специально с просветленным старцем приехали поговорить. Тем, что рыбью речь понимает. А как узнали, что он хворает, так шибко расстроились, аж есть не могут. ‑ парень глянул на меня поверх ложки, которую как раз поднес ко рту, и начал дуть на ее содержимое.

Оценивающе так поглядел, испытующе. Мол, "что скажешь на это"?

‑ Что, совсем не могут, или только в три горла жрать не выходит? ‑ невозмутимо уточнил я.

Тумил фыркнул, отчего чуть не выдул из ложки кашу.

‑ Нет, ну не то чтобы совсем не могут, но скромничают очень. ‑ сообщил он, и все же отправил пищу в рот.

‑ Скромничают в еде? Удивительная новость. Я там флаги аж трех князей углядел, двое в нашем монастыре уже бывали, так скажу тебе, рядом с ними наш брат‑хранитель сущий постник. ‑ я тоже опробовал кашу, и пришел к выводу, что брат‑кормилец в очередной раз лицом в грязь не ударил.

‑ А ты фто, ф гефальфике рафбифаефся? ‑ с набитым ртом спросил послушник.

‑ Не чавкай. ‑ погрозил я ему пальцем.

Он спешно проглотил кашу.

‑ Так разбираешься? А откуда?

‑ Да в чем монахи только не разбираются... ‑ пробормотал я, и засунул в рот ложку.

‑ Ну, половина‑то точно ее не знает. Видят знамя, значит князь. А кто, откуда ‑ Солнце‑весть. ‑ поделился наблюдением мальчик. ‑ Им и не важно.

‑ Я же говорю, двое тут уже побывали. А память у меня хорошая. ‑ не тянуло меня что‑то обсуждать эту тему.

Не объяснять же ему, что я все княжеские штандарты до сих пор наизусть помню.

‑ Знаю я, когда у тебя память хорошая. ‑ хихикнул Тумил. ‑ Прям интересно, чего ж это они тебе такого сделали?

‑ Хорошего ‑ ничего. ‑ отрезал я. ‑ А ты с чего решил‑то, что они не богомольцы? Сам придумал, или уже болтают о чем?

‑ Ну так ты же сам говорил, что они не молиться едут. ‑ он пожал плечами и закинул в себя еще ложку.

‑ Ну, во‑первых, мало ли чего я там говорил...

Парень начал усиленно работать челюстями, наконец сглотнул, и укоризненно поглядел на меня.

‑ Ты меня, может, глупым считаешь, но это не так. Они же при развернутых знаменах ехали, только что в рог не трубили, о своем прибытии извещая. На богомолье не ездят так... ‑ он помедлил секунду, подбирая подходящее слово. ‑ Так горделиво.

‑ И как только сюда не ездят... ‑ я хмыкнул, припомнив парочку "явлений". ‑ Но, таки когда ж ты, неслух, канон выучишь‑то? На принесение благодарственной жертвы вполне допускается.

‑ Ну вот, опять осрамился... ‑ пригорюнился мальчик. ‑ Этак я никогда иноком не стану.

‑ А ты что, так торопишься? ‑ удивился я. ‑ Нешто решил пораньше начать, да в примасы податься?

‑ А что такого? ‑ буркнул Тумил. ‑ Он сын простого мельника, читать только и выучился, когда монахом стал. Я хуже что ли?

‑ Не хуже, конечно. Строго наоборот. ‑ вздохнул я. ‑ А в начальнички обычно всякая сволочь выбивается. Ну или нужен к этому делу талант.

‑ А у меня его прям и нет? ‑ надулся паренек.

‑ Я‑то почем знаю? Если глянуть на происхождение, так по всему выходит, что должен иметься.

‑ Ты правда так думаешь, брат Прашнартра? ‑ разулыбался паренек. ‑ Думаешь, мне уже можно стать монахом?