Мерзкий старикашка

‑ Пост Скорби будет, не слыхал что ли? ‑ ответил я. ‑ Жрать будем один раз в день, после захода солнца, и только по маленькой мисочке пустой каши, приготовленной на воде.

‑ Да я про смерть царя. ‑ слова про грядущую голодную неделю он, со свойственным его возрасту оптимизмом, всерьез не воспринял. ‑ Что скажешь?

‑ Ну, если бы Каген еще не помер, я бы сказал: "Да чтоб ты, гадина, сдох". ‑ пацан аж поперхнулся. ‑ Погоди, через недельку священной голодовки ты будешь со мной полностью согласен.

‑ Вот что ты за человек такой, брат Прашнартра? ‑ возмутился послушник. ‑ Царь умер, а ты все о еде!

‑ Жрать хочу, потому и о еде. ‑ огрызнулся я. ‑ Каждый день кто‑то дуба дает, что ж теперь, совсем что ли снедать прекратить?

‑ И ты вовсе не думаешь, что теперь будет со страной?

‑ А что, страна думает о том, что будет со мной? ‑ я фыркнул. ‑ Ничего с ней не станется. Посадят на престол нового царя, да и пойдет все по‑старому.

‑ Но у царя, да пребудет дух его в Свете, нету сыновей.

‑ Был один, да погиб уже почти год как. ‑ буркнул я.

‑ Вот видишь! ‑ никак не мог угомониться парень. ‑ А дочери его живы и здоровы! Не иначе кого‑то из них будут на царство звать. Не знаю, только, которую.

‑ Никоторую. ‑ я подавил тяжелый вздох, но решил расщедриться на ликбез. ‑ Кому они в Аарте сдались? Каген их специально в страны подальше от Ашшории замуж сплавлял, чтобы ни они сами, ни их потомство Тыкави конкуренцию не могли составить. Царевич‑то, положим, в пустячном приграничном конфликте умудрился стрелу в брюхо поймать, но себе двоих наследников настругать успел. Старшего на трон и усадят. А если вдовствующую царевну смогут от сыновей удалить, так и без серьезного передела власти обойдется. Покуда Каген болел, все полномочия‑то поделили уже, чай.

‑ Но... разве не царевна Валисса должна будет править, покуда новый царь в совершенные лета войдет? ‑ удивился Тумил. ‑ Она же его мать!

‑ Да хоть дед! ‑ я плюнул в сердцах. ‑ Ты вообще знаешь, как она за Тыкави замуж выходила?

‑ К нам как‑то забредал странствующий певец, он пел об этом в благодарность за кров. ‑ пробормотал парень.

Судя по лицу, мое поведение настроило его к некогда услышанной истории довольно скептически.

‑ Ну, давай, порази меня этим сказанием. ‑ попытался ободрить мальчика я.‑Только вкратце и не пой. У тебя голос ломается, так что удовольствие от твоих рулад... сомнительное.

‑ Ну‑у‑у‑у, царевич Тыкави встретил на охоте шехамскую княжну и полюбил ее, а она полюбила его. Но князь Шехамы уже сговорил ее за царя Инитары, и на сватовство царевича ответил отказом. Тогда Тыкави захотел умереть от горя и стал морить себя голодом, но царь Каген узнал от друзей сына о причине его скорби, собрал войско и пошел войной на князя Боноку, сразил его в поединке на поле брани, а юную княжну привез сыну, и сразу их женил.

Через пару минут у меня так от хохота болела спина, будто я весь день тяжести разгружал.

‑ Это неправда все, да? ‑ спросил Тумил, дождавшись, когда я наконец отсмеюсь.

‑ Ну а сам как думаешь? ‑ я утер слезы. ‑ Если учесть, что жениху к началу Шехамской войны было четыре года от роду, а невесте недели так три, а то и две. Конечно, не так.

‑ А как было взаправду? Ты знаешь? ‑ поинтересовался мальчик.

‑ Знаю, разумеется.

‑ А расскажешь?

‑ Да куда от тебя денешься? Расскажу. Ты что из себя Шехама представляет знаешь?

‑ Конечно. ‑ кивнул паренек. ‑ Большая горная долина на границе с Инитарским царством. Там еще город есть, Шехамалал.

‑ Вот‑вот, на границе, именно что. ‑ наставительно произнес я. ‑ И никогда в состав Ашшории не входила ‑ разве что совсем уж в какие‑то незапамятные времена. Дань нашим царям платили, это верно, солдат, коли царь потребует, в случае войны выставляли. Куда б, собственно, шехамцам деваться, если удобных путей в Инитару от нас всего два, и один аккурат через них пролегает? Но так‑то вполне независимое было государство, покуда Каген его не завоевал.

‑ А что, до него никто не пытался? ‑ спросил Тумил.

‑ А до него это нафиг никому не было надо. Богатств там особых нету, одна радость, что торговый путь с Инитарой через них идет, а так‑то ничего особенного. Завоевывать маятно, а навару от такой войны с гулькин нос. Опять же, случись очередная заварушка между нами и инитарцами, царь же не обязан просить Шехаму в войне участвовать. Так и торговля меньше страдает.

‑ Что значит, "торговля меньше страдает"? ‑ парень помотал головой. ‑ Если война, то иноземный купец есть законная добыча для любого воина. Нельзя же одной рукой сражаться, а другой торговать!

‑ Тю! Еще как можно. На нейтральной, например, территории. Вот, скажем, в той же Шехаме. И тамошнему князю прибыли, и купцы в профите, и налоги в казну не сильно уменьшаются. Чего бы так и не воевать?

‑ Да какой смысл в такой войне? ‑ возмутился княжонок.