Мертвый рай

Мало того, что на базу сегодня вернулся не весь «рабочий материал», так еще придется отчитываться за нарушение операторской автономности. Не будет ли это расценено Кожиным как последняя роковая ошибка? Или, наоборот, ошибкой станет отказ в помощи Юльке? Голова кругом…

До чего же здорово работалось в наружке с ее тупыми, но четкими инструкциями! До чего славно, когда все решения за тебя принимает дядя из Периметра! Операторы просто не ценят своего счастья.

— А может, все-таки объяснишь, что случилось? — Денис попытался воззвать к разуму собеседницы.

Увы, разум девчонки был затуманен. Окончательно и бесповоротно.

— При-ез-жа-а-ай! — взвыла Юлька.

И зашлась в рыданиях. Большего добиться от нее невозможно, — понял Денис. И не ехать уже нельзя. Что-то там все-таки случилось. Что-то по-настоящему серьезное.

«Ладно, подруга, только этого я тебе не прощу, — подумал Денис, глядя на такую близкую кровать. — Никогда не прощу».

* * *

Юла, в самом деле, выглядела перепуганной. До полусмерти. До смерти. И еще больше. Растрепанная, с глазищами-пятаками на пол-лица, в плохо запахнутом халатике, который в другое время и при других обстоятельствах, возможно, навел бы Дениса на непристойные мысли. Да еще эти рассыпанные повсюду пилюли… Белые круглые, будто горсть градин разбросали. Две горсти нетающих градин. Три… Да, флакона три — не меньше. Успокоительное. Страшно даже подумать, сколько таблеток успела уже заглотить Юлька. Впрочем, эффект все равно — нулевой.

А больше всего Дениса озадачила мебель, грудой сваленная у двери в спальню. Непонятно, как хрупкая Юла вообще смогла соорудить столь внушительную баррикаду из шкафов, столов, стульев… Даже подушки с одеялами были тут. Зачем-то.

— Что там? — он тупо уставился на пол.

На полу были следы. Грязные. Словно толпа группировщиков натоптала. Следы вели к забаррикадированной двери.

— Он, — ответила Юла.

— Кто? — не понял Денис. Вертелась, вообще-то, в голове одна мысля. Но догадка никак не желала сформировываться окончательно. Мозги, наверное, еще слишком сонные. Мозгам нужна подсказка.

— Кто, Юль?

Юлька нервно хихикнула. Потом смех стал громче, безумнее.

Смеяться так она могла долго. Пришлось поторопить события.

— Извини.

Шлеп! Денис отвесил девушке звонкую пощечину. Помогло.

— Там… в спальне… рабочий ма-а-а… жмур там, короче.

Ах, вот оно как! Юла выбрала для своего мертвого подопечного, опаздывающего на базу, самое безопасное и надежное укрытие, какое только знала. Собственную квартиру.

Денис представил, как она открывает двери. В пустом подъезде. В квартире. Заводит ходячего мертвяка на лестничную клетку, потом — в прихожую, потом — в кабинет… Как видит на мониторе саму себя за компом, зафиксированную скрытыми камерами жмура. А над монитором — мертвый взгляд из смотровой прорези черной маски.

Потом уводит «гостя» с глаз долой. В спальню.

Разумеется, делить кров с покойником, неприятно. Но, наверное, не настолько, чтобы горстями глотать успокоительное, закатывать истерики и валить в кучу всю мебель. Да и Юлька после учебного курса «Мертвого рая» — уже ведь не та впечатлительная абитуриенточка медуниверситета, что шугалась от трупов.

— Юля, постарайся понять, — начал Денис вкрадчиво, тихо и мягко — так взрослые успокаивают напуганных детей, — он мертв и не сможет причинить тебе вреда. Ты ведь сама им управляешь, заставляешь ходить, ползать, бегать и…

Юла улыбнулась. Странной-престранной улыбкой. («Вот так люди и сходят с ума», — печально подумал Денис.)

И ответила — еще тише, еще мягче, еще вкрадчивей:

— Нет, День, он не мертв. Не совсем мертв. Он жил, когда я отключила его от компа. Точнее, вел себя как живой, который изо всех сил старается выглядеть мертвым. Это трудно объяснить, но это так.

Что? Что за бред?!

— Он живет, понимаешь. Чуть-чуть живет, немного. Или имитирует жизнь. Симулирует…

Симулировать жизнь? Как это, интересно?

— Тихую, такую, знаешь, почти незаметную, но жизнь. Слушай, вот сейчас. Вот… вот…

* * *

Смешно, но Денис невольно покосился на Юлькин моноблок. Вырублен на все сто. Индикатора погашены. Да что там индикаторы! Прямо на столе лежит вилка, вырванная из розетки. И плоские квадратики аккумуляторов, вынутые из компьютерного чрева.

Юла молчала. Прислушивалась к чему-то. К чему? К голосам, к слуховым глюкам, лишь одной ей ведомым?

Ладно, Юлечка, если тебе так хочется, давай послушаем немного тишину пустой квартиры. Тишина, ти-ши-на… И в не — тишине этой (могильной? замогильной?) — шорох. Из Юлькиной спальни, из-за нелепой баррикады. Денис сглотнул. Точно! Отчетливый шорох. А еще — вздох. Или стон.

Шокированный мозг отчаянно искал хоть какое-то рациональное объяснение необъяснимого феномена.

Что? Это? Может? Быть?

А найдя — вцарапывался в спасительную соломинку.

Запоздалая реакция на внешний раздражитель? А что, если покойником уже управляет кто-нибудь еще? Ну, хотя бы тот же Кожин — из своего бункера.

Посол перехватил бразды правления? Подключился, пока никто не мешает? Нет, не похоже… Слишком уж тихо, слишком неубедительно.