Мертвая линия (ЛП)

  — Господи, слава богу, это был ты, а не я, — сказала Пегги, вздрагивая. Пегги также сыграла ключевую роль в расследовании, в результате которого Нил Армитедж предстал перед судом.

  Прошло больше года с тех пор, как молодой офицер перешел из МИ-6 в МИ-5. Покинув Оксфорд с хорошими 2:1 по английскому языку и смутными академическими амбициями, Пегги устроилась на работу в частную библиотеку в Манчестере. Там, где мало посетителей пользовалось библиотекой, она могла свободно заниматься своими исследованиями, чем, как она думала, и хотела заниматься. Но одинокие дни и вечера вскоре начали надоедать, и когда она совершенно случайно узнала о работе исследователя в специализированном правительственном ведомстве в Лондоне, она подала заявление. В возрасте двадцати четырех лет, все еще в круглых очках и с веснушками, из-за которых семья называла ее Книжным червем Бобби, Пегги устроилась на работу в МИ-6.

  Пегги была девушкой, которая думала сама за себя. Она повидала достаточно жизни, чтобы никого не принимать за чистую монету. Но к Лиз она чувствовала что-то вроде… она должна была признаться себе в чем-то вроде поклонения героям. Или это было поклонение героине? Нет, это прозвучало не совсем правильно. Лиз была тем, кем Пегги хотела бы быть. Что бы ни случилось, она, казалось, всегда знала, что делать. Лиз не нужно было постоянно надвигать очки на нос всякий раз, когда она возбуждалась; она не носила очков. Лиз была крута. Но Пегги знала, что Лиз нуждалась в ней, полагалась на нее — и этого было достаточно.

  Пегги подала заявку на перевод в МИ-5 после того, как работала с Лиз над особо деликатным делом — кротом в разведывательных службах, — и хотя МИ-6 была не очень довольна, МИ-5 встретила ее с распростертыми объятиями. Глядя на нетерпеливое лицо младшей, Лиз поняла, что теперь Пегги чувствовала себя в Темз-Хаусе совершенно непринужденно. Она одна из нас, подумала она.

  — Когда мы услышим приговор? — спросила Пегги.

  Лиз посмотрела на часы. — В любой момент, я должен подумать.

  Словно по сигналу, Чарльз Уэтерби высунул голову в открытую дверь. Улыбаясь Пегги, он сказал Лиз: — Армитидж получил двенадцать лет.

  — И совершенно верно, — убежденно сказала Пегги.

  — Я полагаю, он отслужит примерно половину, не так ли? — спросила Лиз.

  'Да. Когда он выйдет, ему будет пенсионный возраст. Как дела вчера в кабинете министров?

  — Я просто записывал это. У нас был гость сэр Николас Помфрет. Очевидно, есть что-то горячее из прессы Шестой.

  Уэтерби кивнул. — Итак, я понимаю. Мне только что звонил Джеффри Фейн. Он придет через полчаса. Я бы хотел, чтобы ты был там.

  Лиз подняла бровь. Фейн был одним из коллег Уэтерби в МИ-6, сложным, умным и хитрым человеком, в первую очередь специалистом по Ближнему Востоку, но с широким кругом вопросов, касающихся операций МИ-6 в Великобритании. Она уже работала с ним раньше и пришла к выводу, что безопаснее либо вообще не ужинать с Джеффри Фейном, либо делать это длинной ложкой.

  Теперь Лиз сказала: «Почему он говорит с нами об этом? Разве это не должно быть передано в службу безопасности?

  — Подождем и посмотрим, что он скажет, — спокойно сказал Уэтерби. — Вы знаете, что премьер-министр много накручивает на эту конференцию. Бог знает, что произойдет, если это не удастся. Я думаю, что Ближний Восток находится в том, что американцы называют Салуном Последнего Шанса».

  — На собрании были двое мужчин из Гросвенора.

  — Энди Бокус был одним из них?

  'Верно.'

  «Начальник станции. Его зовут Бокус Громила, — с улыбкой сказал Уэзерби.

  «С ним был приятель, парень по имени Брукхейвен. Он казался довольно милым.

  — Не знаю его. Скоро увидимся.

  — Я буду там, — сказала Лиз. Она сделала паузу, прежде чем спросить: «Фейн придет сам?»

  'Да. Почему вы спрашиваете?'

  Она пожала плечами. — Он послал Бруно Маккея на заседание кабинета министров.

  Уэзерби поморщился, затем криво улыбнулся. — Нет, это просто Фейн, слава богу. Его достаточно сложно поймать, и Маккей не будет мутить воду. Тогда увидимся.

  Он пошел по коридору, а Пегги вернулась к своему столу в кабинете открытой планировки.

  Какое облегчение, что Чарльз снова у руля, подумала Лиз. Чарльз Уэтерби, бывший директор отдела по борьбе с терроризмом, несколько месяцев назад в том же году провел в отпуске по семейным обстоятельствам, ухаживая за двумя своими сыновьями, когда его жена, как считалось, умирала от неизлечимой болезни крови. В то же время Лиз перевели в отдел контрразведки, работая на ужасного Брайана Акерса, давнего воина времен холодной войны, который никак не мог понять, что отношения с Россией изменились. Лиз также приходилось управлять Брайаном Акерсом и Джеффри Фейном. Этот ирландский бизнес! Она все еще вздрогнула от этой мысли. Если бы Чарльз не вернулся в последнюю минуту, ей бы пришел конец. Это и так было достаточно плохо. Как бы то ни было, Чарльз занял место Аккерса, поскольку его жена, похоже, свернула за другой угол. Было неясно, насколько она больна — Чарльз никогда не говорил об этом.