Мерлин

— Так поблагодари того, кто тебе это сказал, ибо никто еще не произносил более правдивых слов.

— Может, поохотимся вместе? — предложил Придери.

— Ну что ж, брат, давай поохотимся завтра, если ничто тебе не препятствует, — отвечал Манавиддан.

— А я-то уж думал, что успею состариться, прежде чем ты меня позовешь, — весело отвечал Придери. — Мне как раз ничего не меша­ет, так что поедем завтра.

На следующее утро друзья в компании отважных спутников отпра­вились на охоту. Они охотились весь день и наконец остановились пе­редохнуть. Покуда их спутники поили усталых коней, они взобрались на ближайший холм и заснули. И вот, когда они спали, ударил гром, да так громко, что они пробудились. И вслед за ударом грома всю землю окутал густой туман — такой плотный, что не видно было на расстоянии вытянутой руки.

Когда туман наконец рассеялся, стало так светло, что люди замор­гали и закрыли лица руками. Когда друзья открыли глаза, то, огля­девшись, увидели, что все переменилось. Исчезли реки, деревья, ста­да и селения. Ни зверя, ни дыма, ни огня, ни человека, одни холмы — и те голые.

— Увы! — вскричал Манавиддан. — Что стало с нашими спутника­ми и со всем моим королевством? Пойдем и отыщем их, если смо­жем.

И они вернулись в его дворец и нашли только вереск и терн на ме­сте богатых чертогов. Тщетно обшаривали они лощины и балки, ища человеческое жилье, — им попалось лишь несколько хворых птиц. И оба они весьма опечалились: Манавиддан о своей супруге Рианнон, ожидавшей его в покоях, и об отважных спутниках, а Придери — о дружине и богатых дарах, что дал ему Манавиддан.

Однако ничего не попишешь, запалили они костер из вереска и лег­ли в тот вечер голодные, на холодной сырой земле. Поутру услыхали лай собак, как будто преследующих добычу.

— Что бы это значило? — подивился Придери.

— Чего сидеть и гадать, если можно поехать и выяснить? — про­молвил Манавиддан и тут же вскочил в седло.

Они поехали на лай и въехали в укромную лощину, заросшую бе­резняком. И вот навстречу им из березняка выбежала целая свора гончих. Псы дрожали от страха и поджимали хвосты.

— Сдается мне, — заметил Придери, — что в этом лесу какое-то колдовство.

Не успел он произнести эти слова, как из леса вылетел ослепитель­но белый вепрь. Псы еще больше оробели, но Придери и Манавиддан

подбодрили их криками, и свора устремилась за зверем. Друзья еле- довали за собаками, пока не увидели, что вепрь остановился и готов напасть на преследователей.

При виде людей белый вепрь побежал вперед. И вновь они пусти­лись за ним и снова увидели, что вепрь обороняется от собак, и опять при их появлении он помчался прочь.

Так они преследовали вепря, пока не оказались подле большой кре­пости, которой прежде не видели. Вепрь и гончие вбежали в крепость, и, как ни вслушивались друзья, они не различили больше не звука.

— Войду-ка я в эту крепость и узнаю, что приключилось с собака­ми, — сказал При дери.

— Ллеу свидетель, нехорошо ты придумал, — промолвил Мана- виддан. — Ни ты, ни я прежде тут крепости не видали, и вот тебе мой совет — держись подальше от этого странного места. Может быть, крепость поставил тот же, кто наложил заклятие на страну.

— Может, ты и прав, да не по сердцу мне терять такую славную свору. — И, не послушав доброго совета, Придери направил лошадь вперед и въехал в ворота крепости.

Внутри он не увидел ни человека, ни зверя, ни вепря, ни собак, ни башни, ни покоя, а только большой мраморный круг, а над ним, на че­тырех золотых цепях, которые уходили в небесную высь, прекрасней­шую чашу из чистого золота. И хотя Придери много в жизни повидал золотых вещей, эта была лучше всех.

Подошел он к мраморному кругу и увидел Рианнон, жену Мана- виддана, которая стояла неподвижно, как камень, и рукой держалась за чашу.

— Госпожа, — спросил Придери, — что ты тут делаешь?

Она не ответила. Чаша была до того хороша, что Придери, не чая беды, подошел и коснулся ее рукой. В тот же миг рука его прилипла к чаше, а ноги — к кругу, и он застыл, как каменное изваяние.

Той порою Манавиддан ждал и ждал, но Придери не появлялся.

— Ладно, — сказал он себе, — ничего не поделаешь, нужно идти следом.

И вошел в ворота.

Здесь он, как и Придери, увидел великолепную золотую чашу на золотых цепях. Увидел и свою жену Рианнон, которая держалась за чашу, и Придери рядом с ней.

— Любезная супруга, — промолвил он, — и друг Придери, что вы здесь делаете?

Ни тот, ни другая не ответили, но едва он произнес эти слова, как по крепости раскатился мощный удар грома и повис густой туман. Когда же туман рассеялся, Рианнон, Придери и сама крепость пропа­ли, как и не бывали.

— Горе мне! — вскричал Манавиддан. — Один я остался, нет со мной ни друга, ни даже собаки. Ллеу свидетель, не заслужил я такой участи. Что же мне делать?

Пришлось ему жить одному. Он ловил рыбу, охотился на диких зверей и посеял в землю несколько зерен пшеницы, которые нашел в кармане. Пшеница дала богатый урожай, и со временем он смог засе­ять целое поле, потом еще и еще. Да и не диво, ведь пшеница была лучшая в мире.