— Дурак, — сказал Сергей, хотя подумал, что Васька прав, потому что лучше быть убитым наповал, чем медленно умирать под палящим солнцем в окружении врагов.
— Не дурак! — Васька вцепился в него мёртвой хваткой. — Мы с тобой в одном городе родились, в одну школу ходили, в один бой идём. Ты обязан помочь мне умереть легко и быстро, — он рванул ворот гимнастёрки, — а я, если хочешь, убью тебя. Уговор?
Сергей подобрал пустую фляжку, открутил пробку и попробовал выцедить хоть каплю жидкости:
— Уговор! Пошли манатки собирать и боеприпасы готовить, пока Кугелевич нам наряд не влепил. Вон, танкисты уже солярку в баки заливают, а нам ещё водой запастись надо. Кому тащиться? Орёл или решка?
Танки выползли из тумана белой ночи на границе света и тьмы. Тяжело ворочая гусеницами, они двинули в сторону немецких позиций. От мощного рёва моторов земля дрогнула, покачнулась и поплыла перед глазами тех, кто сидел, всем телом прилепившись к вибрирующей броне. Бойцов, оседлавших танки, было так много, что нога Сергея стояла на чьей-то голове, а ему в бок впивался острый Васькин локоть.
Руки словно вросли в оружие, а глаза напряжённо искали врага, чтобы успеть опередить прицельный выстрел.
Когда, преодолев первый ров, танки вышли на открытое место — грянула вражеская артиллерия, ураганным огнём сметая бойцов с брони.
— Держись, ребята! — разрывая рот, заорал комбат и тут же покатился кубарем вниз. Сергей видел, как его тело подмяло под гусеницу и отбросило в сторону. Пытаясь не соскользнуть вслед, Сергей с размаху ударился лицом о башню, на несколько секунд оцепенев от резкой боли.
Кругом стоял кромешный ад, наполненный грохотом, дымом и криками. Привалившись спиной к броне, Сергей вжался в пульсирующий металл. Стрелять! Стрелять без перерыва, прямо в гущу бегущих фрицев. Он сплюнул кровь изо рта, краем глаза зацепив Ваську, который грушей висел около ствола танка. Жив!
Откуда-то изнутри в голове зазвенела команда: «Огонь! Огонь! Огонь!» Эта команда толкала его нажимать пальцем на гашетку, лихорадочно поворачивая тело, чтобы опередить продвижение немцев. Сергей видел, как падали с танка товарищи, и понимал, что в любую секунду может тоже захлебнуться собственной кровью, но ярость боя начисто вытесняла чувство страха, придавая силы.
Когда в небе появились самолёты с чёрными крестами на крыльях и началась бомбёжка, от поднятой в воздух пыли солнце скрылось из глаз. Танк, облепленный людьми, двигался наугад, пока не провалился в песчаный котлован, изрытый тоннами взрывчатки. От собственного крика у Сергея заложило уши. Подошва сапога проехалась по траку гусеницы. Он едва успел отдёрнуть ноги. Трясясь от натуги, танк зарывался гусеницами по самое днище. Фрицы били прямой наводкой, и снаряды ложились всё ближе и ближе. Со стороны нашей батареи грянул ответный удар. Сергей думал, что там все погибли.
«Откуда?» — он дико посмотрел на Ваську.
Закусив губу, тот перезаряжал автомат.
— Наши! Слышите, наши бьют! — отстреливаясь, сипел командир взвода. Выпустив автоматную очередь, он круто развернулся к Сергею: — Из пулемёта стрелять умеешь?
Взводный пнул ногой тяжёлый немецкий пулемёт, откуда-то оказавшийся в яме. Рядом валялся ящик с патронами.
— Пробовал!
Перед глазами вертелась и плясала карусель боя: трассы, разрывы, цепочки автоматных всплесков, тяжёлая поступь танков.
Справа и слева, метрах в трёхстах, маячили серые мундиры гитлеровцев. Их каски отливали на солнце чёрным блеском.
Упав на колени, Сергей вцепился в пулемёт, выволакивая его на кромку ямы.
В лицо ударило фонтаном песка, резко плеснув жаром в глаза. Сергей навёл прицел и нажал на гашетку. Земля под ним дрожала и стонала, словно её перемалывали в огромных жерновах. Рядом поднимался столб дыма от горящего немецкого танка, крупные искры жгли лоб и волосы. Линия горизонта полыхала и пульсировала вместе с толчками пулемётных очередей, полосующих ряды немцев. С позиций гитлеровцев вверх летели сигнальные ракеты. Они летели туда, оттуда била наша батарея.
«Держитесь, ребята!» — стонал про себя Сергей, не переставая стрелять из пулемёта.
Тьма боя задавила, затёрла солнце, вдруг ставшее тусклым бордовым пятном кровавой корки. Везде: впереди, сзади, сверху, поле бурлило огненными валами, среди которых уродливыми чудовищами ползали танки.
— По танкам, справа! — разрезал воздух истошный крик командира, перекрытый глухим взрывом. — Разворачивай пулемёт! Живо!
Сергей мгновенно перекатился на другой бок и рванул дуло пулемёта в скопление немцев. Очереди выкашивали ряды, но фрицы пёрли и пёрли. Промелькнуло налитое жаром лицо Васьки с выпученными от натуги глазами. Он плюхнулся в песок на продавленное Сергеем место и застрочил из автомата короткими очередями.
В котлован то и дело валились раненые и убитые — красноармейцы, гитлеровцы — все вперемешку. Оглянувшись, Сергей увидел, что его спину защищают танкисты. Их лица были черны от копоти. Комвзвода занял позицию с левого фланга. По его рубахе расползалось тёмное пятно.