Мера бытия

— Царствие Небесное, — повторил Сергей и посмотрел на небо, как будто бы хотел рассмотреть тех, кто идёт туда меж облаков.

* * *

Из дневника начальника ледового участка дороги М. А.Нефёдова:

23. 03. 42. Началось потепление.

26. 03. 42. Образовались лужи в озере. Вся дорога в озерах…

9. 04. 42. Вода по всем дорогам… Надо опасаться массового провала машин…

18. 04. 42. Наступает горячее время.

20. 04. 42. Получен приказ Военного совета дорогу закрыть…

24. 04. 42. Продолжаем перевозить лук… Остались последние 18 тонн, которые к 14 часам перевезены, и 25-го в 16. 00 дорога закрыта для всякого вида транспорта.

Начальник Ледовой дороги на Ладожском озере в дни блокады гор. Ленинграда капитан I ранга НЕФЁДОВ Михаил Александрович родился 21 ноября 1899 г., погиб на боевом посту 24 мая 1943 г.[34]

* * *

Анна Павловна Кузовкова принялась умирать в конце апреля. Да и то сказать, пора. Зажилась на свете: на восьмой десяток перевалило. А для чего жила? Детей-то нет. Даже мальчонку или девчушку не пригрела, не обласкала. Много их, беспризорников, в двадцатые годы по городу шаталось. А ведь посылал же Бог ребёнка! Не послушала, не поняла, что другого раза не будет. До сих пор в глазах стоит пацанчик лет семи со спутанными белыми волосами: «Тётенька, подай хлебушка».

Подала, а потом повернулась и быстрым шагом ушла, чтобы не вобрать в сердце надежду из распахнутых детских глаз. Нет чтобы остановиться, взять за руку, привести в эту комнату. И поди знай, может, сейчас не выла бы волком от одиночества, а ждала долгожданную весточку с фронта. А так оглядишь, а кругом пустота. Только в войну и пригодилась, что рукавицы шить да соседям помогать. Спасибо и за это.

Из ящика комода Анна Павловна достала загодя заготовленное смертное бельё. Она переоделась в чистое и улеглась на кровать, вытянув поверх одеяла худые руки, изрытые венами. Прежде вены были как чёрные жгуты, а сейчас совсем побледнели, видно, крови в них не осталось. Настроение у неё было приподнятое и торжественное, как перед выходом на пенсию.

Прикрыв глаза, Анна Павловна постаралась сосредоточить мысли на чём-нибудь возвышенном. Например, вспомнить, как перед самой войной на юбилей коллектив пошивочной мастерской, где она работала, подарил чайный сервиз в розочках, а профсоюзный комитет выписал ордер на отрез шерстяной ткани.

Шерстяную ткань она недавно сменяла на куриные головы, а сервиз стоит в буфете на средней полке. Анне Павловне захотелось взглянуть на него в последний раз. Чайные чашки лежали на блюдечках аккуратным веночком, а вот чайник стоял криво. Непорядок. Закончится война, заселятся в комнату новые жильцы, заглянут в буфет, а там бардак.

Со вздохом мученицы Анна Павловна откинула одеяло и потащилась к буфету. Достав чайник, она покачала его на ладонях. Так и не попила из него чаю.

Она снова вернулась на кровать и улеглась. Теперь можно и умереть с чистой совестью. Придёт Егор Андреевич на обед к пяти вечера, заглянет к ней в комнату, а она уже холодная. Чтобы проверить время, Анна Павловна скосила глаза на ходики на стене.

Ходики она купила в тридцатом году по случаю. На дворе тогда стояла такая жара, что Обводный канал можно было перейти вброд. Остановившись отдохнуть в тени подворотни, Анна Павловна не услышала, как к ней приблизился мужичок с большим свёртком и зычно гаркнул:

— Эй, тётка, купи часы!

В те времена Анна Павловна была модницей и каждую ночь спала в папильотках на голове. Кроме того, она считала себя интересной женщиной и на тётку обиделась:

— Тоже мне, племянничек выискался. У меня таких родственников на пятачок — пучок.

Она одарила нахала презрительным взглядом и демонстративно отвернулась.

Он зашёл с другой стороны:

— Ладно, не обижайся. Я тебе хорошую вещь предлагаю, а ты кочевряжишься.

Поддерживая свёрток коленкой, он одной рукой сорвал обёртку и продемонстрировал Анне Павловне круглый циферблат с ажурными стрелками и маятник в виде сердечка.

— Сколько? — с придыханием просила Анна Павловна, хотя сразу поняла, что торговаться не будет. Это были именно те ходики, которые достойны отсчитывать минуты её жизни.

К её удивлению, мужичок запросил недорого, и часы навсегда поселились в её комнате. Скоро она умрёт, а часы ещё долго будут тикать и тикать. Надо бы их завести для порядку. Хотя какая разница, когда они остановятся?