Мемуары ротного придурка

Вскоре, когда мы уже были в Силезии, из-за больших потерь и нехватки офицерского состава наш батальон переформировали. Из трех рот сделали две, и меня перевели во вторую роту. Я тут был и за писаря, и за старшину, но с работой справлялся - в роте всего-то насчитывалась треть людей. И вот как-то у меня образовалась большая недостача оружия. Ночью, при переходе батальона на другой участок, присланный к нам новый командир роты не сориентировался в обстановке и приказал окопаться спиной к противнику. Когда на рассвете немцы открыли огонь, половина роты полегла, остальные отступили и окопались на новом месте. Оружие погибших - в том числе ручной пулемет - оказалось брошенным на ничейной полосе, и, разумеется, никто не хотел за ним лезть. Лейтенант был в полной растерянности от случившегося, оставшиеся солдаты его приказаний не выполняли. Он мне сказал: "Тебе оружие сдавать, ты и лезь за ним..."

Что мне оставалось делать? На следующую ночь перестрелки не было, и я пополз к оставленной позиции, ориентируясь по зареву пожара где-то в наших тылах. Действуя на ощупь, я собрал винтовки, а ручной пулемет нащупать никак не мог. Долго я ползал по передовой, как крот, измучился вконец. Несколько раз возвращался обратно, потом опять лез, пока не наткнулся на этот проклятый пулемет. Я его уволок осторожно, чтобы противник не услышал шума, потом перенес на повозку и, ни о чем не подозревая, свез на склад артснабжения.

Наутро меня разбудил посыльный лейтенанта Забрудного. У него я застал старшину Волкова и начальника артсклада. Все втроем они набросились на меня: ах ты, е... твою мать, умнее всех хочешь быть, у своих начал уводить...

Оказывается, пулемет-то был из роты Волкова! Как это получилось, я и сам не знаю. Видимо, я отклонился в сторону, когда полз, а пулеметчик в этот момент заснул. Поднялся переполох - решили, что немцы пулемет утащили. Утром Волков приезжает на склад сдавать оружие и надо же - видит свой пропавший пулемет.

Мои объяснения Забрудный поднял на смех.

- Целый год симулировал, обдуривал всех: "не вижу". А как пулеметы с передовой воровать - видит лучше всех!

Они составили акт, но я отказался его подписать.

- Все равно ты у меня не открутишься, в штрафную все равно упеку, - злорадствовал Забрудный. - Я всегда капитану Скопцову говорил, что ты придуриваешься с этими очками, а он не верил. Кто прав оказался?

Но в штрафную меня так и не упекли. В батальоне уже почти не оставалось народа. Каждый солдат был на счету. Приказано было всех уцелевших объединить в одну роту. Старшиной оставили Волкова, а меня направили в строй, вторым номером к злополучному пулемету, который я сослепу украл.

А Волков меня продал оперу, нарушив наш уговор.

- Ты легавый! - сказал я ему. - Раз такое дело, я про тебя тоже все расскажу. Ты же по-настоящему оружие воровал.

- Я не легавый, я тебя продал законно, - ответил он. - Мы уговаривались, когда были в одной роте, а потом у каждого стал свой интерес, когда по разным ротам разошлись...

Он действовал по закону двора. Моя угроза его лишь рассмешила:

- Не забудь рассказать, что сам участие принимал. На шухере-то кто стоял?

В последний день моего пребывания на фронте, перед моим ранением, когда я находился в стрелковой роте вместе с венбольными, на передовую приполз батальонный парторг лейтенант Кваша, изрядно хлебнувший для храбрости. Я долго не понимал, что ему от меня надо.

- Форму номер семь заполни, тебе говорят! - твердил он, суя мне какие-то бумажки и огрызок химического карандаша.

У меня и мысли не было, что он прибыл в партию меня оформлять! О партбилете я тогда и мечтать не мог (не говоря уже о репрессированных родственниках, существование которых я скрывал, из-за "кражи" злополучного пулемета батальонный опер Забрудный дело на меня состряпал, и только нехватка на передовой "штыков" спасла меня от трибунала). Поэтому я был уверен, что парторг меня спьяну с кем-то спутал. А тот не отставал:

- Боец Ларский, форму номер семь заполни, тебе говорят! Заявление приложим, а автобиографию опосля.

- Товарищ лейтенант, это ошибка, я в настоящий момент недостоин... Вчера меня в штрафную хотели, а сегодня в партию? В нашей роте имеются более достойные кандидатуры... Ефрейтор Рождественский, к примеру, кавалер ордена Славы, - доказывал я ему.

- Ларский, тебе русским языком говорят: Политотдел приказал перед форсированием Одера в каждом подразделении произвести прием... Усек? В вашей 1-й роте все сплошь сифилисные, окромя одного тебя, а "дела" сифилитиков Политотдел категорически не утверждает. Ефрейтор Рождественский вдобавок к сифилису триппер еще подцепил. Так что давай мне форму номер семь, не подводи батальон! - пристал парторг. И начал мне объяснять, что-де с одним триппером в партию еще можно оформить, но если прием ефрейтора Рождественского не утвердят, так батальонные показатели... тю-тю!