Меланхолия и воображение

Ввечеру Эльмина пошла гулять, уже не въ темный лсъ, не въ пустыню, но прямо на Вармбрунскую дорогу; она плакала уже не. такъ горько; не углублялась въ печальныя размышленія, a только пріятнымъ образомъ задумывалась. Вдругъ сердце ея затрепетало: на лвой сторон дороги молодой человкъ, въ черномъ кафтан, сходитъ съ лошади и цлуетъ прекрасную двочку, которая играла на лугу. Это былъ Нельсонъ съ Кораліею. Няня, Англичанка, сидла подъ деревомъ. Нельсонъ громко сказалъ ей по-Англійски, чтобы она шла съ Кораліею домой; слъ на лошадь и похалъ шагомъ на встрчу къ Эльмин, въ глубокой задумчивости смотря въ землю; наконецъ взглянувъ, видитъ въ десяти шагахъ отъ себя Эльмину, и по невольному движенію останавливаетъ лошадь свою. Эльмина трепещетъ, блднетъ, не можетъ итти и готова упасть. Старикъ слуга, шедшій за нею, испугался и бросился къ ней, закричавъ: «Боже мой! что съ вами длается?»… Она закраснлась, оперлась на слугу, поклонилась Нельсону, прошла мимо его, и черезъ минуту оглянулась назадъ: молодой человкъ удалялся и прытко скакалъ по дорог…. Эльмина, вздохнувъ, идетъ къ лугу, гд Коралія рвала цвты; увидвъ ее, она бжитъ къ ней на встрчу. Эльмина съ нжностію цлуетъ ее, и, свъ на трав, беретъ къ себ на колни, чтобы лучше разсматривать ея прекрасное лицо, которое изображало вс черты Нельсонова. Любезной младенецъ ласкаетъ ее, говоритъ о цвтахъ, и вдругъ, начавъ играть ея волосами, проситъ ихъ для своего браслета. Эльмина ни мало не задумавшись, вынимаетъ изъ кармана ножницы, отрзываетъ у себя нсколько волосъ и съ улыбкою подаетъ Кораліи; но рука ея дрожитъ и сердце бьется… Въ сію минуту няня говоритъ, что имъ пора итти домой, и любезная малютка, прощаясь съ ласковою незнакомкою, твердитъ: приходите завтра; вы очень милы!

Эльмина возвращалась домой въ глубокой задумчивости, которая однакожь не мшала ей смотрть, не детъ ли кто нибудь верхомъ по дорог!… Вспомнивъ о Кораліи и волосахъ, ей данныхъ, она думаетъ: «Незнакомецъ убгаетъ меня: какая же неосторожность съ моей стороны: Ахъ! естьли бы матушка была жива, я не могла бы поступить такъ безразсудно!»….. Слезы покатились изъ глазъ ея. Она ршилась никогда уже не ходить на Вармбрунскую дорогу.

Могъ ли Нельсонъ безъ сильнаго сердечнаго движенія слышать, какъ Эльмина ласкала Коралію? Онъ взялъ ея прекрасные волосы, говоря, что велитъ сдлать изъ нихъ браслетъ для дочери, но между тмъ отнесъ ихъ въ свою любимую бесдку и положилъ за стекло. Взоры и замшательство Эльмины давали ему и прежде чувствовать, что онъ могъ бы надяться на взаимную любовь, естьли бы не былъ женатъ: даръ волосовъ, черезъ другія руки, еще боле утвердилъ его въ сей мысли, которая сперва произвела въ немъ живйшее удовольствіе, но обратилась въ ядъ для сердца, какъ скоро онъ вообразилъ слдствія. Жестокое угрызеніе совсти разрушило всю прелесть нжныхъ мечтаній его.

На другой день Госпожа Сульферъ, другъ и сосдка Эльмины, пригласила къ себ Генріету; Нельсонъ остался дома, боясь приближиться къ той, отъ которой ему по закону чести и совсти надлежало удалиться…. Но ввечеру перемнилъ свои мысли, души, что Эльмиана при гостяхъ никогда не бываетъ у своего друга; и сверхъ того ршился днемъ гулять только въ саду. Успокоивъ себя такимъ великодушнымъ намреніемъ, онъ слъ на лошадь и пріхалъ къ Госпож Сульмеръ въ самый ужинъ. Ея домъ отдлялся отъ Эльминина густою каштановою рощею, гд большой ручей, падая съ высокой скалы, образовалъ чистой прудъ. На берегу его сдлано было дерновое канапе и называлось Эльмининымъ, ибо она всякой вечеръ, посл ужина, любила сидть на немъ подъ шумомъ каскада.