Меланхолия и воображение

Между тмъ здоровье Эльмины день ото дня слабло. Сдлали новой консиліумъ, и Медики объявили, что она въ злой чахотк, но кто можетъ еще выздоровть, и совтовали ей немедленно хать къ Пирмонтскимъ водамъ. Нельсонъ узналъ все отъ Госпожи Сульмеръ, и былъ въ отчаяніи. Страхъ лишиться обожаемой Эльмины, которая любила его взаимно, оживилъ въ немъ раскаяніе. „И такъ я пріхалъ сюда за тмъ, думалъ онъ, чтобы отравить ядомъ горести и сократишь жизнь ея! не могъ скрыть тайны своей, побдилъ разсудокъ Эльмины, тронулъ сердце — и веду ее къ могил!.. Какая же розница между мною и гнуснымъ развратителемъ?.. Ахъ! слабость можетъ быть столь же гибельна, какъ и злодйство…. Сія мысль устрашила Нельсона; пламенное воображеніе представило ему Эльмину умирающую!.. Тутъ узналъ онъ всю муку страсти, которая противна совсти, и съ которою ты не хотли бороться; судилъ себя жестоко, и признавался, что халъ въ Вармбрунъ съ темною надеждою не только узнать, но и прельстить Эльмину, и что внутренно ожидалъ всего отъ времени…. „Боже мой! воскликнулъ онъ съ ужасомъ: она не нашла бы защиты для себя ни въ чести моей, ни въ совсти; одна смерть могла ее у меня похитить; одна могила была ей врнымъ убжищемъ!.. О Эльмина! перестань меня ужасаться!.. Живи, живи, хотя бы надлежало мн навки разстаться съ тобою и побдить любовь, которая, не смотря на угрызеніе совсти, миле всего для души моей!.. Ахъ! не забвеніе твое можетъ быть главнымъ для меня нещастіемъ: я найду утшеніе въ мысли, что ты жива и спокойна; но что буду, естьли перестану любить тебя?.. умру, уничтожусь душею!.. Можно прибгнуть къ великодушію, когда жизнь мучительна, но какъ сносишь ее, когда она есть только бремя?.. Такъ, мн должно всмъ пожертвовать спокойствію Эльмины; должно удалиться, и нав;ки! въ разлук съ нею могу питать любовь и мене терзаться совстію!“

Случай заставилъ Нельсона въ самомъ дл исполнить сіе намреніе. Генріету увдомили, что отецъ ея опасно боленъ въ Дрезден; она спp3; шила къ нему. Мужу не прилично было остаться въ Вармбрун, къ тому же Эльмина хала въ Пирмонтъ. И такъ Нельсонъ отправился въ Дрезденъ, но съ великою горестію; и хотя говорилъ самому себ, что уже никогда не возвратится въ Шлезію, однакожь не ршился: ни продать, ни отдать въ наемъ своего дому. Во всю дорогу онъ мучился страхомъ и жестокимъ предчувствіемъ. Видя кладбище или погребеніе, невольнымъ образомъ думалъ объ Эльмин, и наконецъ не могъ вообразить ее безъ могилы и гроба! Сіи дв мысли сдлались въ его воображеніи нераздльными и произвели въ немъ такую глубокую меланхолію, что иногда онъ казался помшеннымъ; часто трепеталъ у блднлъ и закрывалъ глаза съ ужасными судорогами въ лице; въ другое время плакалъ, стоялъ неподвижно, ничего не слыхалъ и на вопросы не отмчалъ ни слова — когда же наконецъ приходилъ въ себя, тогда впадалъ въ уныніе, въ чрезвычайное изнеможеніе: онъ жаловался на слабыя нервы, и Генріета, не подозревая ничего боле, спокойно давала ему принимать Гофмановы капли.

Нельсонъ нашелъ тестя своего въ гнилой горячк съ пятнами и не хотлъ впускать къ нему Генріеты, но она уже заразилась сего болзнію, слегла въ постелю и не встала. Опасность ея возбудила всю чувствительность мужа; но ему трудно было удалять отъ себя мысль, которая невольнымъ образомъ представлялась ему и походила на ужасную радость… Состояніе мучительное для сердца добраго и нжнаго, когда тайныя его желанія, вопреки великодушнымъ правиламъ, не согласны съ законами добродтели!… Чтобы избавиться отъ несносныхъ упрековъ совсти, Нельсонъ поступилъ какъ врнйшій и нжный супругъ; не только ходилъ за больною, но даже не оставлялъ ее ни на минуту, и черезъ недлю самъ занемогъ горячкою. Генріета умерла въ десятой день: онъ уже чувствовалъ сильной жаръ, но былъ съ нею до послдней ея минуты; наконецъ его вынесли въ другую комнату. Видя на себ багровыя пятна, онъ съ нкоторымъ удовольствіемъ думалъ, что заразился сею болзнію ходя за своею нещастною женою; сія мысль успокоивала его совсть. — Болзнь Нельсонова была продолжительна и казалась смертельною. Двенадцать дней онъ не выходилъ изъ безпамятства. Ложный слухъ о его кончин разнесся и дошелъ въ Пирмонт до Эльмины… Черезъ недлю она узнала, что Нельсонъ живъ; но смерть была уже въ груди ея.

Нельсонъ опамятовался, и первою его мыслію было: я свободенъ! Ему отдали письмо отъ Госпожи Сульнеръ, давно писанное: она увдомляла его, что Эльмин стало лучше. Онъ скоро выздоровлъ и спшилъ окончишь дла свои, чтобы возвратиться въ Вармбрунъ; но, не смотря на перемну состоянія — не смотря на то, что былъ увренъ въ любви взаимной — не могъ радоваться. Одна чистая совсть уметъ наслаждаться кроткою надеждою. Нельсону казалось, что Провидніе не можетъ благословить любви, которая столь долго была порочною. Онъ халъ съ неописаннымъ безпокойствомъ, предчувствуя ударъ судьбы, и наконецъ услышалъ въ Вармбрун, что Эльмина возвратилась изъ Пирмонта умирающею, хотя всякой день бываетъ еще на гроб матери….