Меланхолия и воображение

Хотя Нельсонъ считалъ вс минуты сей долгой ночи, однакожь не могъ безъ ужаса видть первыхъ лучей свта. „Что будетъ со мною, думалъ онъ, когда приближусь къ могиламъ; когда увижу Эльмину блдную, обезображенную, почти уже мертвую… на томъ самомъ мст, гд я въ первый разъ видлъ ее во всемъ блеск молодости и красоты!… Но мн должно укрпиться въ сердц: для того ли пойду къ ней, чтобы ускорить ея кончину?“… Онъ пошелъ на кладбище. Мысль, что Эльмина не знаетъ, можетъ быть, своей опасности и страхъ открыть ей глаза, вооружили его мужествомъ; а чтобы еще боле утвердиться въ семъ расположеніи, то онъ старался оживить въ растерзанной душ своей хотя слабую искру надежды, думая, что Медики часто обманываются, и что молодость легко можетъ спасти Эльмину…. Въ 5 часовъ Нельсонъ слышитъ стукъ кареты, съ трепетомъ обращаетъ глаза на ворота и хладетъ отъ ужаса, видя Эльмину…. Она уже не походила на ту прелестную женщину, которая плняла глаза цвтущею красотою; но казалась только тнію прежней. Эльмины, все еще трогательною и пріятною, но слабою и томною — едва идущею въ сію обитель смерти — едва сносящею свтъ утренній и готовою скрыться въ могил, на которую она въ безмолвіи опиралась. Подл гроба сдлано было дерновое канапе: Эльмина сла… Нельсонъ стоялъ неподвижно и смотрлъ на нее глазами отчаянія… Она движеніемъ руки указала ему подл себя мсто… Сіи нещастные любовники, которые еще никогда не говорили другъ съ другомъ, наконецъ могутъ перервать молчаніе, но единственно для того, чтобы проститься навки… Эльмина отъ слабости и сердечнаго волненія не въ силахъ сказать ни слова. Ея тяжелое дыханіе, блдность и помраченные глаза изображали, казалось, послднюю минуту жизни…. Нельсонъ съ восклицаніемъ ужаса протянулъ руки къ Эльмин, которая опускаетъ голову на грудь его, говоря; „ахъ! какъ мило покоиться тутъ безъ угрызенія совсти!“… Тихій, но все еще милый голосъ ея проникнулъ во глубину Нельсонова сердца…. Эльмина смотритъ на него съ Ангельскою нжностію; еще живетъ, еще любитъ своего друга… Онъ прижимаетъ ее къ своей груди, и прелесть взаимной любви, которою душа ихъ въ первый разъ свободно наслаждалась, сильне ужаснаго рока и самой смерти; она побждаетъ на минуту горесть!… Эльмина, кажется, воскресаетъ; румянецъ блеснулъ на щекахъ ея, глаза наполнились слезами — а слезы давно уже были для нее жизнію…. Она, встала, положила руку на гробъ и сказала: „Нельсонъ! вотъ обыкновенный конецъ и самой щастливой страсти!“.. Онъ бросился на колна передъ нею и прижалъ къ сердцу руку ея… „Здсь, продолжала Эльмина, здсь любовь, подъ трогательнымъ видомъ сожалнія, плнила нашъ разсудокъ. Этотъ гробъ напоминаетъ мн вс чувства и вс горести, которыя имла я въ жизни… Сюда Нельсонъ часто приходилъ вмсто Эльмины: здсь должно ему и впредь заступить ея мсто… Рука его будетъ украшать этотъ мраморъ цвтами… Я поручаю вамъ должность, и слдственно могу надяться, что вы будете хранить жизнь свою… Даете ли мн слово?“…. Повинуюсь! воскликнулъ Нельсонъ: исполню волю твою, о другъ безцнный! Малодушное отчаяніе не прекратитъ жизни, которая была посвящена теб. Будь покойна; будь уврена, что Небо сдлаетъ чудо и продлитъ наказаніе нещастнаго!.. Я стану жить и мучишься терпливо; страданіе есть моя должность и жертва любви…. Но разв не можемъ еще надяться? Судьба насъ соединяетъ“…

Эльмина сдлала знакъ головою, что не иметъ надежды; дв слезы выкатились изъ ея глазъ и блистали на длинныхъ ресницахъ; томная и милая улыбка украсила еще Ангельское лицо ея. „На что себя обманывать? сказала она: но Небо, прежде вчной разлуки нашей, даровало намъ нсколько минутъ блаженныхъ… Мы могли видться, говорить и любить другъ друга безъ упрековъ внутреннихъ… О другъ нжной! я оставляю теб пріятное воспоминаніе! и ничто уже не запрещаетъ твоему сердцу меня оплакивать!“

Тутъ небо, покрытое облаками, еще боле омрачилось; зашумлъ втеръ и дождь… Нельсонъ закрываетъ Эльмину плащемъ своимъ. Имъ должно было разстаться. Эльмина становится на колни у гроба, поднимаетъ невинныя руки свои къ Небу и молится въ безмолвіи…. Прекрасные волосы ея падаютъ на плеча и на грудь… Молнія живымъ блескомъ озаряетъ ей лицо: оно кажется лучезарнымъ и небеснымъ….. Свершилось! воскликнулъ Нельсонъ: Ангельская душа ея переселилась на небо…. Эльмина!…. Она взглянула на него, встала, бросилась въ его объятія, и блдныя, хладныя уста ея напечатлли нжный поцлуй на пламенныхъ устахъ Нельсоновыхъ… О чувство неизъяснимое, вмстившее въ себ муки и блаженство долговременной жизни! минута быстрая, въ которую душа истощила весь пламень свой; въ которую сильнейшее отчаяніе соединялось съ нжнйшими восторгами страсти, и сердце испытало всю способность свою любить, наслаждаться, мучиться!.. Сей первый поцлуй былъ чистъ подобно святой дружб и — смерти!… Любовь сихъ нещастныхъ не имла въ себ ничего земнаго, кром напрасныхъ сожалній и горести…..