Механический принц

Уилл отодвинул воротник, обнажив изящный изгиб ключицы. Тесса с удивлением поняла, что он хотел показать ей татуировку — знак, нарисованный чуть выше сердца.

— Мнемозина, руна памяти, — пояснил юноша. — Это навсегда.

Тесса быстро отвела взгляд:

— Уже поздно, мне пора — устала очень. — Она поднялась и направилась к двери.

«Интересно, он не обиделся?» — подумала девушка и тут же отогнала эту мысль, словно назойливую муху. Уилл таков, каков он есть, настроение его переменчиво; когда он в духе, то просто очарователен и неотразим. Но все равно он яд, и не только для нее — для всех.

— «Ватек», — сказал он, спрыгнув со стола.

Тесса замерла в дверях и тут заметила, что все еще сжимает в руках томик Кольриджа, потом решила взять книгу с собой. Приятно отвлечься ненадолго от «Кодекса».

— Что ты сказал?

— «Ватек», Роман Уильяма Бекфорда. Если тебе понравился «Замок Отранто», то и эта книга тоже хорошо пойдет.

— Ах, ну да. Конечно. Спасибо. Потом обязательно прочитаю, — заверила Тесса. Странно, она ведь вовсе не говорила, что ей понравился «Отранто».

Уилл ничего не ответил, он все еще стоял у стола, глядя в пол, волосы закрывали лицо. Тесса немного смягчилась и не смогла удержаться — пожелала ему спокойной ночи.

Он поднял голову:

— Спокойной ночи, Тесса. — В голосе снова была тоска, но уже не такая беспросветная.

Уилл потянулся погладить Черча, который проспал всю их беседу. Даже треск прогоревшего полена не разбудил кота, он так же сладко дремал на стремянке.

— Уилл!.. — воскликнула Тесса, но опоздала. Черч гневно завыл и выпустил когти. Уилл принялся чертыхаться, а Тесса выбежала из библиотеки с легкой улыбкой на лице.

Глава 4 Дорога

Дружба — это одна душа на два тела.

Мэн-цзы

Шарлотта швырнула письмо на стол и гневно воскликнула:

— Алоизиус Старквэзер — упрямый, лицемерный, строптивый, слабоумный… — Она закусила губу, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Тесса никогда не видела ее такой рассерженной.

— Может, хоть словарь возьмешь? — осведомился Уилл, развалившись в удобном кресле у камина. Он закинул ноги в грязных ботинках прямо на диван, извозив всю обивку. — А то твои эпитеты слишком однообразны.

Шарлотта непременно заставила бы его все вычистить, но она только что получила ответ из йоркского Института, в связи с чем и созвала всех в гостиную, и ей было немного не до испачканной мебели.

— А он и вправду слабоумный? — поинтересовался Джем, развалившийся в соседнем кресле. — В конце концов, старому чудаку уже под девяносто, может, у него маразм.

— Ну не скажи, — заметил Уилл. — Некоторые старики в «Таверне дьявола» такое вытворяют — молодым фору дадут! Уж я на них насмотрелся.

— Оно и неудивительно, учитывая твои сомнительные похождения, Уилл, — заявила Джессамина, возлежавшая на оттоманке с влажным платком на лбу. Головная боль все не отпускала ее.

— Милая, ты хорошо себя чувствуешь? — озабоченно спросил Генри, подходя к жене. — Выглядишь неважно… вон, вся пятнами пошла.

От злости на щеках и на шее Шарлотты и правда расцветали красные пятна.

— А по мне, так очень даже мило, — отозвался Уилл. — Говорят, горошек снова входит в моду.

Генри встревоженно склонился к жене:

— Может, холодное приложить? Как тебе помочь?

— Поезжай в Йоркшир и оторви старому козлу голову! — на полном серьезе воскликнула Шарлотта.

— Думаешь, Анклав одобрит? Мне кажется, они чересчур болезненно относятся к подобному… ммм… способу разрешения разногласий.

— Это я во всем виновата! И почему я вообразила, что мне удастся уговорить старого упрямца?

— А как именно он ответил? — спросил Уилл. — В смысле, что в письме?

— Старик наотрез отказался встречаться со мной или с Генри. Объявил, что никогда не простит нас за то, что сделал отец. Мой отец… — Она вздохнула. — Он тоже был не сахар! Самоотверженно предан букве Закона, а Старквэзеры всегда отличались некоторой свободой взглядов. Отец считал, будто они живут у себя на севере как дикари, о чем не раз громогласно заявлял, не стесняясь в выражениях. Я не знаю, что именно он сделал, но Алоизиус до сих пор на него в обиде. Да еще заявил: если бы я хотела загладить вину, то обязательно позвала бы его на последнее заседание Совета. Будто это я решаю, кого приглашать!

— А почему же его не пригласили? — спросил Джем.

— Он уже слишком стар, чтобы управлять Институтом, но отчаянно держится за место. Консул Вайланд на отставке не настаивает, хотя и на заседания не приглашает. Мне кажется, он просто ждет, когда старик поймет намек или отойдет в мир иной. — Шарлотта в полном отчаянии покачала головой. — А ведь отец Алоизиуса протянул до ста четырех, значит, лет пятнадцать у него точно есть.

— Если ни тебя, ни Генри он видеть не желает, пошли кого-нибудь другого, — без особого энтузиазма предложила Джессамина. — Ведь ты глава Института, отправь с поручением любого члена Анклава — как прикажешь, так и будет.

— Слишком многие из них на стороне Бенедикта, — вздохнула Шарлотта. — Они ждут не дождутся моего провала. Не знаю, кому и доверять.