Механический принц

Кассандра Клэр Адские механизмы Книга вторая Механический принц

Посвящается Элке

Khalepa ta kala

Знай же, что ты стала последней мечтой души моей… Встретив тебя, я почувствовал раскаяние, разбудившее меня ото сна, пробудившее меня к новой жизни. Я услышал шепот давно забытых голосов, велевших мне встать с колен, отбросив похоть и праздность, и закончить прерванный бой! Пусть это лишь сон, просто сон, которому никогда не стать явью!..

Чарлз Диккенс,

«Повесть о двух городах»

Пролог Мертвые изгои

Густой туман приглушал звуки и скрадывал очертания домов. Уилл Херондэйл шагал по блестящей мостовой, в редких просветах тумана ему мерещились стены и чудились голоса мертвых. Не все Сумеречные охотники слышат их — лишь те, кому призраки сами позволят. Уилл же был из тех, кто слышит. Подойдя к старому кладбищу, он различил в нестройном хоре отдельные голоса — вопли и мольбы, проклятия и глухое ворчание. Вечным сном тут и не пахло, но Уилл знал, куда идет, — ему приходилось бывать на Кладбище скрещенных костей у Лондонского моста. Пытаясь не обращать внимания на шум, он втянул голову в плечи и поднял воротник, чтобы укрыться от мелких капель; дождь уже насквозь пропитал его черные волосы.

Вход на кладбище — массивные железные ворота посреди высокой каменной стены — располагался через полквартала. Впрочем, простой смертный не увидел бы здесь ничего, кроме заброшенного пустыря или заросшего сада. Подойдя к воротам, Уилл потянулся к огромному бронзовому молотку в форме костлявой пятерни, которого тоже не заметил бы ни один смертный. Поморщившись, юноша взялся рукой в перчатке за дверной молоток и трижды опустил его. В ночи разнесся глухой звон.

За оградой среди высокого бурьяна туман поднимался от земли как пар, скрадывая мерцание костей. Перед воротами пелена постепенно уплотнилась и засияла призрачным голубым светом. Уилл положил руки на решетку и зябко поежился — холод металла пробирал насквозь, не помогали даже перчатки. Ведь когда появляются призраки, они высасывают вокруг себя всю энергию, и становится очень холодно. Уилл покрылся мурашками и снова поежился. Туман постепенно сгустился, и перед юношей возник призрак старухи в лохмотьях и белом переднике[1], стоявшей, низко опустив голову.

— Привет, Молли. Позволь заметить, сегодня ты хороша, как никогда!

Призрак медленно поднял голову. Старуха Молли была сильна; пожалуй, она один из самых сильных духов, какие встречались Уиллу. Даже в лунном свете, что порой пробивался сквозь тучи, она не казалась прозрачной. Крепко сбитая, седые волосы скручены в жгут, красные руки упираются в бока. Вот только глаза пустые, а в зрачках пляшут синие язычки пламени.

— Уильям Херондэйл, как же, как же! Что, соскучился? — Старуха скользнула к воротам с неуловимой грацией, присущей призракам.

Уилл прислонился к воротам и непринужденно заметил:

— Да, соскучился по твоему миленькому личику.

Старуха усмехнулась, сверкнув глазами; на миг стало видно, как под полупрозрачной кожей просвечивает череп. Тучи снова сомкнулись, и лунный свет исчез. Уилл лениво размышлял, за какие такие грехи Молли похоронили на неосвященной земле. Большинство призраков были когда-то проститутками, самоубийцами, некрещеными младенцами — мертвые изгои, которым не суждено упокоиться на церковном кладбище. Впрочем, Молли и здесь неплохо устроилась, чувствуя себя как рыба в воде.

Она фыркнула:

— Зачем пожаловал, юный охотник? За ядом Мальфаса? Или вот коготь демона Моракса, отлично отполирован, ядовитый шип совершенно незаметен…

— Нет, как-нибудь в другой раз. Мне нужен порошок для вызова демона Форадила.

Молли склонила голову набок, в глазах у нее снова вспыхнули язычки синего пламени.

— И зачем такому приличному юноше эта дрянь?

Уилл тяжко вздохнул — торговаться с Молли было непросто. Магнус не впервые посылал его к старухе, и всякий раз Уиллу приходилось выслушивать одно и то же нытье. Да и поручения были те еще: сперва липкие, как деготь, черные свечи, потом кости нерожденного младенца и, наконец, мешочек с глазами фей, запачкавший кровью всю рубашку Уилла. Так что порошок был еще не самым неприятным из колдовских ингредиентов.

— Думаешь, я дура? — продолжала разоряться Молли. — Хочешь поймать меня с поличным?! Продай нефилиму какую-нибудь дрянь, и прощай, старуха Молли, да?

— Ведь ты и так мертва, что тебе сделается? — терпеливо убеждал ее Уилл.

Молли презрительно плюнула, глаза полыхнули синим огнем.

— Тюрьмы Безмолвных братьев под землей рады всем, будь ты живой иль мертвый. Сам знаешь, охотник!

Уилл примиряюще развел руками: