Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

[q] Сюэ Сянь говорит 你老人家 (ni3 lao3 ren2 jia1) Цзян Шинину здесь, где 你 означает «ты», а 老人家 — способ сказать «старый человек». Эта фраза, обычно адресованная пожилым людям, является признаком уважения, потому что она признает, что они старше вас. Тем не менее, уважение также может быть использовано с сарказмом, как Сюэ Сянь использует его здесь.

— Если ты не умер, почему ты цепляешься за лист бумаги? — Цзян Шинин подумал, что этот Сюэ, должно быть, сошел с ума.

Если он не призрак, значит, у него есть тело. Если у него все еще было тело, зачем ему было так далеко, чтобы вытащить свою душу и поместить ее в лист бумаги? Если он не был сумасшедшим, то кем он был?

Сюэ Сянь, все еще сидящий на руке Сюаньминя, лениво ответил:

— Зачем тебе это? Заткнись и встань с пола.

Теперь, когда книжный червь превратился в человека, несмотря на то, что он все еще выглядел худым, как куча тростника, он стал намного тяжелее. Куча бумажных слитков не выдержала его веса, и, когда он попытался встать, половина кучи совершенно расплющилась: золотая гора превратилась в плоскую землю.

Цзян Шинин огляделся и, как только понял, где сидит, тут же сложил руки в извиняющемся приветствии Лю Чуну.

— Мне очень жаль, очень жаль.

Когда Цзян Шинин попытался подняться, Лю Чун, который стоял безмолвно, наконец, казалось, осознал, что происходит. Он заметил расплющенную груду слитков и издал крик. Он резко оттолкнул Цзян Шинина в сторону и опустился на колени на пол, снова аккуратно складывая каждый слиток.

У дураков больше физической силы, чем у обычных людей, поэтому, конечно, тело Цзян Шинина не могло выдержать такой толчок. Он немедленно перевернулся и столкнулся с деревянным шкафом рядом с ним.

Комод с громким звуком ударился о стену.

Все еще растрепанный после падения, Цзян Шайнин, смущенный, вцепился ладонями в землю, пытаясь помочь Лю Чуну починить свои слитки. Но он двинулся слишком резко и вдруг зашипел от боли и отдернул руку от всего, к чему прикасался.

В его вытянутой ладони теперь образовалась дырка. Цзян Шинин скривился от боли, но из раны не текла кровь.

Такой была кожа, сделанная из бумаги. Он мог позволить призракам ходить по твердой земле и касаться твердых предметов, как половина живого человека, но также было очень легко получить травму.

— Почему под этим комодом в половицы вбиты гвозди? — жалобно спросил Цзян Шинин. Повернувшись к Сюэ Сяню, он сказал тихим голосом: — В следующий раз… Если будет следующий раз, ты можешь использовать кожу, а не бумагу?

Сюэ Сянь спросил:

— А как насчет того, чтобы сделать его из человеческой кожи?

Цзян Шинин: «…»

Хотя лицо Сюаньминя не выражало никаких эмоций, он зажал пальцем рот Сюэ Сяня. Каждый раз, когда этот нэчжан открывал рот, он извергал тарабарщину. [r]

[r] Мусули пишет здесь, что Сюэ Сянь «не говорит/не может говорить на человеческом языке», что является уничижительным выражением, означающим, что все, что он говорит, не имеет смысла; что он говорит не так.

Сюэ Сянь: «…»

— Э? Странно. К этому гвоздю прикреплен лист бумаги. — Когда Цзян Шинин подполз, он мельком увидел пол под комодом и, казалось, обнаружил что-то интересное.

Сюаньминь услышал это и нахмурился. Он собрал свою одежду и присел.

В результате столкновения комод был сдвинут набок, и действительно можно было увидеть торчащий из половиц гвоздь. Легким движением руки Сюаньминь оторвал еще один кусок ткани из-под своего халата и, завернув пальцы в белую конопляную ткань, потянулся, чтобы коснуться гвоздя. Когда он очистил поверхность ногтя от грязи, он стал выглядеть чище.

По маслянистому коричневому цвету было понятно, что это медный гвоздь с тремя вырезанными на нем вертикальными гребнями.

С таким количеством грязи, запекшейся на нем, этот гвоздь, вероятно, пролежал там добрых два или три года, если не больше. Но он совсем не заржавел: остался блестящим и ярким. Это явно был не обычный предмет.

Самое главное, его работа, казалось, состояла в том, чтобы прибить странный на вид лист бумаги.

Нахмурившись, Сюаньминь пригляделся и тряпкой стряхнул с бумаги толстый слой пыли.

Как он и думал, лист бумаги был желтого цвета. На нем красными чернилами была сложная схема.

Хотя диаграмма была неразборчива, было ясно, что это такое. После краткого замешательства Цзян Шинин подошел и отодвинул комод в сторону, открыв больше половиц.

Всего за комодом было спрятано три гвоздя, каждый с желтым листом бумаги. Они указывали на юго-запад, северо-восток и северо-запад.