Мечом раздвину рубежи

Когда с первыми лучами солнца на следующее утро русичи подплыли к своему постоянному месту переволоки ладей, Асмус убедился, что его самые мрачные предположения оправдались. В полуверсте от берега виднелись длинные плотные ряды хазарской конницы, готовые для встречи неприятеля со стороны реки. Сверкали длинные копья, ветер шевелил конские хвосты на их концах, перед строем застыли бин-беки(Бин-бек – начальник 1000 воинов (тюрк.).), впереди них высились каменными изваяниями трое тумен-тарханов(Тумен-тархан– командир тумена (10 тысяч воинов) (тюрк.).). Опытный глаз Асмуса сразу определил, что перед ним четко организованная, привыкшая к повиновению грозная воинская сила. Головная ладья с сотником Микулой причалила к берегу, дружинники высыпали на песок, с луками в руках растянулись жидкой линией лицом к хазарам. Вслед за первой ладьей к берегу пристали вторая, третья, четвертая, и все больше русских лучников были готовы встретить стрелами возможную атаку неприятеля. Но тот ничего не предпринимал, словно не замечал ни подплывавших ладей, ни высаживавшихся на сушу врагов. Это было плохим признаком – хазары даже сочли излишним направить к великому князю посланцев, чтобы предъявить требования, при соблюдении которых они согласились бы освободить дорогу к Саркел-реке. Из этого напрашивался вывод, что сражение предрешено и нет силы, способной заставить итильских мусульман и христиан отказаться от желания отомстить обидчикам их единоверцев на Кавказе и Хвалынском море.

– Три тумена,– произнес стоявший в группе воевод и ярлов на носу великокняжеской ладьи ярл Эрик.– Почти половина– ал-арсии. Я дважды сражался с ними при князе Олеге – хорошие воины.

– Да и ополченцы-добровольцы не хуже,– заметил воевода Бразд.– Все на добрых конях, в полном воинском до-спехе. Сразу видать, что не простые горожане, а купеческие воины-стражники. Непросто будет смести таких со своего пути. Много крови пролить придется, своей и чужой. Однако иного не дано.

– Лить кровь? Зачем? – удивился ярл Олаф.– Мне не нужна их кровь, им – моя. И почему иного не дано? Нужно узнать, что привело хазар сюда и на каких условиях они могли бы уйти. Наверное, жадный каган оставил их без полученной от нас половины добычи и они хотят силой заставить нас поделиться с ними тем, что у нас осталось. Может, разумнее будет отдать им…

– Что? – вскипел Эрик, даже не дослушав до конца Ола-фа.– Отдать им часть добычи? Я завладел ею мечом, оплатил кровью своих викингов и не намерен никому раздаривать! А кто хочет стать ее новым хозяином, пусть отнимет ее у меня! Отобьет мечом и прольет свою кровь! Я и мои викинги не отдадим никому ни одной монеты, ни единой вещи! Сыны Аллаха и Христа встали на нашем пути – значит, мы должны устлать этот путь их костями!

– Врагов не устроит часть нашей добычи,– сказал Асмус.– Она нужна им целиком… вместе с нашими жизнями.

– Тому, кто хотел бы узнать хазарские условия, могу ответить я,– вступил в разговор полоцкий князь Лют.– Вся наша добыча отправится отсюда либо с хазарами в Итиль-кел, либо продолжит путь с нами в Киев. Зависеть это будет от того, кто выиграет сражение на переволоке – мы или недруг.

– Мы много говорим, а ведь все ясно,– сказал Бразд.– Хазары явились сюда не для того, чтобы вести с нами какие-либо переговоры. Заняться этим они могли гораздо раньше, еще в устье Итиля. Каган ныне прослыл на Хвалынском море нашим пособником, вступившим в сговор с великим князем из-за половины добычи, и ему надобно доказать соседним народам, торговлей с коими живет Хазария, обратное. Однако он до поры до времени не желает портить отношения с Русью и потому науськал на нас своих якобы вышедших из повиновения ал-арсиев и взбунтовавшихся подданных – христиан. Посему не переговоры, а только меч решит, кому быть хозяином нашей добычи. А им станет тот, кто победит на этом берегу.

– Верно,– согласился с воеводой князь Лют.– Причем сражение надобно начинать немедля. К ворогам в любой миг может подойти подмога, а нам на нее нельзя рассчитывать ни сегодня, ни через месяц. Кто знает, может, к переволоке уже скачет сам каган с тургудами?

– Великий князь, дозволь начать высадку с ладей всему войску,– обратился Асмус к не проронившему до сих пор ни единого слова Игорю.

– Начинай. И не мешкай с началом сражения. Полоцкий князь прав – недруг может рассчитывать на подмогу, а мы нет. Да помогут тебе наши боги, главный воевода!

Игорь не принимал участия в разговоре своих военачальников потому, что решал другой вопрос – возглавить сегодняшнее сражение самому или поручить это Асмусу. Он понимал, что хазарам бесполезно предлагать часть добычи, нет смысла и начинать с ними какие-либо переговоры: у противника единственная цель – полный разгром русичей и варягов, и достижение этой цели сделает их владельцами всего, что сейчас имеется у неприятеля. Отдавал он вполне отчет и в том, что неизбежное сражение должно состояться именно здесь и желательно быстрей.