Меч Шаннары

Он замолчал и поглядел на встревоженные лица своих товарищей. Конечно, это — не самый удачный план, но у них просто нет времени, чтобы придумать что-то получше. На карту было поставлено все, но сейчас самое важное — жизнь юного долинца — последнего наследника силы Меча Шаннары. У народов Четырех Земель остался единственный шанс предотвратить войну, которая уничтожит их всех. И сейчас эта последняя оставшаяся надежда дороже всего, даже их собственных жизней.

— Здесь может помочь только лучший лучник Южной Земли, — тихо говорил Балинор. — И он у нас есть — Менион Лия.

Горец с изумлением поглядел на него, не в силах скрыть гордость и радость, охватившие его от этих слов высокого воина.

— Только один выстрел, — продолжал принц Каллахорна. — Он должен попасть точно в цель, иначе мы пропали.

— Что ты задумал? — с нетерпением спросил Дарин.

— Когда мы выйдем из рощи к открытому месту, Менион выстрелит в одного из вождей гномов на дальней стороне ущелья. Повторяю: только один выстрел. Когда тот упадет замертво, все бросятся к нему, и в этой суматохе мы проскользнем.

— Ничего не получится, — проворчал Гендель. — Как только они увидят, что их вождь поражен стрелой, они тут же перекроют вход в ущелье. И через пару минут нас обнаружат.

Балинор покачал головой и нерешительно улыбнулся.

— Нет, не обнаружат — они погонятся за кем-то другим. Как только вождь упадет, кто-то из нас покажется гномам на другой стороне ущелья. Взбешенные гномы устремятся за ним в погоню. Этим мы и воспользуемся.

В гнетущей тишине все обменялись тревожными взглядами. Они думали об одном.

— Вообще неплохая мысль. Для всех, кроме того, кто покажется гномам, — проговорил Менион, не веря своим ушам. — И кто же пойдет на это самоубийство?

— Это — мой план, — объявил Балинор. — Значит, останусь я. Я уведу гномов подальше в Вольфстааг, а потом вернусь в обход и найду вас на краю Анара.

— И ты думаешь, я позволю тебе сорвать все лавры… — вдруг объявил Менион. — Раз уж стрелять буду я, я и останусь получить заслуженные аплодисменты. Если же я промахнусь…

Он замолчал и улыбнулся, небрежно пожав плечами, и при этом зачем-то похлопал Дарина по спине. Все ошеломленно и недоверчиво переглянулись. Балинор не успел открыть рта, как вперед выступил Гендель, неодобрительно тряся головой.

— Ничего не скажешь, план неплох. Но все мы понимаем, что ждет того, кто останется: несколько тысяч гномов будут его преследовать или, по крайней мере, дожидаться, пока он не выйдет из запретной для них земли. Тот, кто останется, должен очень хорошо знать гномов и их повадки, знать, как сражаться с ними и уцелеть самому. Значит, это должен быть опытный дварф, всю жизнь сражавшийся с этой мерзостью. То есть я. К тому же, — мрачно добавил он, помолчав, — я уже говорил, что они спят и видят, как поймают меня. А уж после такого оскорбления постараются не упустить этот шанс.

— Я тоже уже говорил, — настаивал Менион, — что мое…

— Гендель прав, — резко оборвал его Балинор. Все остальные с изумлением уставились на него. И только угрюмый Гендель понял: это было совсем непростое решение, но на месте Балинора он сам поступил бы так же. — Выбор сделан, и мы одобряем его. Только у Генделя есть реальный шанс выжить.

Он повернулся к воину-дварфу и протянул широкую руку. Тот крепко пожал ее, задержав на мгновение в своей, потом отвернулся и, не сказав никому ни слова, легко побежал вверх по тропе. Все остальные смотрели ему вслед, но он пропал из виду уже через несколько секунд. Бой барабанов и пение далеко разносились по черному небу.

— Завяжите долинцам рты, чтобы они случайно не крикнули, — приказал Балинор.

Трое оставшихся вздрогнули — таким резким был его голос. Менион не мог даже двинуться с места; он как будто прирос к земле и не сводил растерянного взгляда с тропы, по которой ушел Гендель. Балинор ободряюще положил руку на плечо застывшего горца.

— Постарайся, принц Лии, чтобы твой выстрел стоил его жертвы.