Меч Лета

Готов поспорить, Майлзу, прохлаждающемуся на «поле воинства», с такими проблемами сталкиваться не приходилось. Интересно, не согласится ли он на время поменяться со мной? Пусть лучше он гоняется за Фенриром, а я пока в волейбол поиграю…

– Фрейя, а вы не могли бы хотя бы сказать, где сейчас этот волк?

– На Лингви, острове Вереска. – Богиня постучала пальчиками по подбородку. – Так-так, сегодня у нас Торов день, шестнадцатое…

– Вообще-то, четверг.

– Я так и сказала. Остров всплывёт в полнолуние, через шесть дней, двадцать второго, в Одинов день.

– То есть в среду? – уточнил я.

– Я так и сказала. Получается, вам вполне хватит времени добыть мне серьги, прежде чем отправляться на поиски волка. К сожалению, положение острова постоянно меняется из-за того, что ветви Иггдрасиля колеблются на ветру над бездной. Но гномы должны знать, как его найти. Отец Блитцена знал туда дорогу. Возможно, знают и другие.

При упоминании об отце Блитцен помрачнел. Очень осторожно вытащив гвоздику из петлицы, он бросил цветок в огонь.

– Но что тебе нужно, мам? Ты-то тут как замешана?

– О, мне нужна сущая безделица. – Она коснулась золотого кружева у себя на шее. – Всего лишь заказать серьги в дополнение к моему ожерелью Брисингамен. Что-нибудь изящное. Не аляповатое, но оригинальное. Блитцен, у тебя превосходный вкус. Выбери сам.

Блитцен хмуро уставился на ближайшую груду драгоценностей, в которой нашлись бы десятки, а возможно и сотни серёжек.

– Ты же знаешь, с кем мне придётся иметь дело в Нидавеллире. Только один гном способен создать замену цепи Глейпнир.

– Да, – признала Фрейя. – К счастью, он ещё и выдающийся ювелир, так что сумеет помочь вам и с моей просьбой тоже.

– К несчастью, – сказал Блитцен, – именно этот конкретный гном хочет моей смерти.

Фрейя небрежно отмахнулась:

– Да ну, не может такого быть! Столько времени прошло…

– У гномов очень долгая память, мам.

– Что ж, щедрая плата растопит его сердце. В этом я могу вам помочь. – И она крикнула кому-то на другом конце зала: – Дмитрий! Ты мне нужен.

С диванчиков, составленных в кружок, встали три мужика и поспешили к нам, прихватив музыкальные инструменты. Все трое были в одинаковых гавайках, бермудах и сандалиях. Волосы напомажены и зачёсаны назад. У первого в руках была гитара, у второго – бонги, у третьего – треугольник.

Парень с гитарой поклонился Фрейе:

– К твоим услугам, госпожа.

Фрея заговорщицки улыбнулась мне, словно собираясь поделиться великой тайной:

– Магнус, познакомься, это «Дмитрий и буран-буран», лучшая группа, какую тебе доведётся услышать. Они умерли в 1963-м, на самом взлёте своей карьеры. Такая трагедия! Предпочли на полном ходу свернуть с трассы в отбойник, чтобы избежать лобового столкновения со школьным автобусом. За этот подвиг я взяла их к себе в Фолькванг.

– И мы очень благодарны тебе, госпожа, – вставил Дмитрий. – Быть твоими придворными лабухами – величайшее удовольствие.

– Дмитрий, мне нужно поплакать, – сказала Фрейя. – Сыграйте мне ту песню о моём пропавшем муже. Я её просто обожаю…

Трио загудело без слов, настраиваясь. Улучив минутку, я шёпотом спросил Блитцена:

– Зачем твоей маме понадобилось плакать?

Он повернулся ко мне и чиркнул пальцем по горлу:

– Смотри. Сам увидишь.

Дмитрий запел:

Од-од-одолела тоска,
Од-од-одурела слегка!

Остальные двое подхватили:

Од, Од ненаглядный, вернись,
Од-од-одинокая жизнь
Мне как полынь горька!

Звяканье треугольника.

Соло на бонгах.

Блитцен шепнул:

– Её божественным мужем был ас по имени Од.

На мой взгляд, имечко ещё то.

– И что, он пропал? – спросил я.

– Две тысячи лет назад, – сказал Блитцен. – Фрейя отправилась его искать и сама пропала почти на сто лет. Она его так и не нашла, но именно ради неё Фрейр сел на престол Одина – хотел отыскать сестру.

Богиня ссутулилась на троне и, спрятав лицо в ладонях, судорожно вздохнула. Когда она снова подняла голову, оказалось, что она плачет. Но вместо слёз из её глаз падали крохотные шарики красного золота. Она плакала до тех пор, пока её сложенные чашечкой руки не наполнились сверкающими каплями.

– О Од! – рыдала она. – Зачем ты меня покинул? Мне так тебя не хватает! – Потом, шмыгнув носом, кивнула музыкантам: – Достаточно, Дмитрий. Спасибо.

Дмитрий с приятелями поклонились, и лучшая группа, какую век бы не слышать, побрела прочь.

Фрейя подняла сложенные ладони. Из ниоткуда появился кожаный кошель и повис над её коленями. Фрейя ссыпала туда свои слёзы.

– Вот, сын, – сказала она, протягивая кошель Блитцену. – Этого должно хватить, чтобы заплатить Эйтри Младшему, если у него есть хоть капля благоразумия.

Блитцен хмуро уставился на кошель:

– Проблема в том, что её у него как раз и нет.

– У вас всё получится! – уверенно сказала Фрейя. – Судьба моих серёжек в ваших руках!

Я почесал в затылке:

– Э-э… госпожа Фрейя, спасибо за слёзы и всё прочее, но почему бы вам самой не отправиться в Нидавеллир, чтобы купить себе серьги? Ну, в смысле выбирать, покупать – это же самое интересное в обновках, разве не так?