Мавры при Филиппе III

Аллиага согласился. Он созвал депутатов городских сословий в залу совета. Они пришли, и новый Великий инквизитор принял их очень ласково и объявил, что инквизиция признает права народа и на другой день утром позволяется им поставить на большой площади две виселицы, а под ними разложить костры.

Аллиага поместил Аиху с Иесидом в удобной келье; они вспоминали об отце. Аиха рассказывала о преступлении, которое совершил Бальсейро.

– Отец мой, ты будешь отмщен! – прошептал Аллиага, обратив глаза к небу. Он уверил их, что они будут свободны; Аиха очень изменилась от страданий.

Аллиага после свидания с Педральви и Фернандо воротился в палаты инквизиции.

Акальпухо стоял в саду и дожидался прихода графини д’Альтамиры. Ровно в девять часов она явилась.

Акальпухо проводил ее в кабинет Рибейры, где сидел Аллиага.

Графиня вскрикнула от ужаса и остолбенела. Она узнала аббата Аллиагу.

– Извините, аббат, – сказала она с замешательством, – я пришла переговорить с Великим инквизитором.

– Вы перед ним! Я в эту минуту занимаю его место, вы можете сказать мне все, что необходимо знать Великому инквизитору.

– Мне нечего объяснять Пикильо Аллиаге! – отвечала она с презрением.

– Ну, так он имеет кое-что сказать вам, – сказал он с важностью и указал повелительно на скамью.

Тут графиня только заметила, что это была скамья, на которую обыкновенно садились подсудимые.

Графиня затрепетала и села в изнеможении. Аллиага, не обращая внимания, продолжал говорить:

– Я, Великий инквизитор, аббат Луи Аллиага, обвиняю вас, графиня Элеонора д’Альтамира, в покушении отравить герцогиню Аиху Сантарем, в чем вы сознались мне. И, покушаясь на жизнь этой девушки, вы предали смерти вашу королеву Маргариту Австрийскую, как доказывает письмо, подписанное Жеромом и Эскобаром. Также я обвиняю вас в том, что вы подкупили бандита Бальсейро и товарища его Барбастро поджечь Благовещенский монастырь.

Графиня молчала, она была бледна.

– Защищайтесь, графиня! – продолжал он.

– Пощадите меня! – вскричала она, упав на колени.

– Я не имею права щадить, я могу только судить. Именем инквизиции, я осуждаю вас на смертную казнь как отравительницу, поджигательницу и цареубийцу!

Графиня вскрикнула и лишилась чувств. Аллиага отвернулся. В душе его пробудилась жалость, но он собрался с силами, положил руку на грудь и сказал:

– Я судил по совести, да судит меня Бог!

И он позвонил и приказал Акальпухо стеречь графиню, сам же отправился в темницу к Бальсейро.

Бальсейро, услыхав стук запоров, закричал:

– А! Товарищи, верно, идут выручать меня!

– Нет! – отвечал Аллиага. – Это твой судья, который не пощадит тебя. В довершение всех твоих преступлений ты убил беззащитного, невинного старика; этот старик был мой отец! Не жди от меня ничего, кроме смерти. Проведи эту ночь в молитве и проси у Бога прощения, потому что завтра ты умрешь!

И он вышел.

– Ну, делать нечего, сражение проиграно! Жаль! – сказал со вздохом Бальсейро. – А, впрочем, кто знает? Авось меня и еще выручат! Уж я несколько раз спасался от виселицы. Эй! Отец Похомий, – прибавил он, обращаясь к тюремному сторожу сквозь маленькое решетчатое окно, – сделай милость на эту ночь…

– Позвать духовника?

– Нет, принеси-ка, брат, трубку да фляжку вина!

Глава VII. Виселица и костер. – Возвращение на родину. – Смерть Аихи

На другой день в Пампелуне раздался колокольный звон; снова толпы народа высыпали на улицы и на площади, и из палат инквизиции потянулась процессия для казни двух преступников.

– Да здравствует Великий инквизитор! Да здравствует Аллиага! – кричала толпа.

Осужденных сперва вздернули на виселицу, а потом сожгли.

В это самое время Иесид и Аиха в карете выехали через Саррагосские ворота.

Казненные были: капитан Хуан Батиста Бальсейро и графиня д’Альтамира.

За Саррагосскими воротами Аиху и Иесида встретил Фернандо, и они поехали в Вальпараисо, в Валенсию.

Король был очень доволен Аллиагой, который ему сообщил, что возвратить Аиху нельзя, пока не уничтожится варварский закон об изгнании мавров.

Король согласился отменить его, чтобы только возвратить Аиху.

По выздоровлении Рибейра послал за графиней д’Альтамирой, но, к нечастью, она пропала без вести.

Аллиага в тот же день отправился вслед за Аихой, взяв с собой Педральви и бывших слуг Деласкара.

Они прибыли в Вальпараисо ночью. Постучав в ворота дома Деласкара, они услышали за дверьми слабый голос:

– Кто там?

Педральви узнал Хуаниту и отвечал:

– Дети Измаила.

Хуанита радостно вскрикнула, и все были счастливы, что находились под кровлей Деласкара.

Фернандо не было в Вальпараисо, он поселился поблизости, в своем замке.

Иесид указал Аллиаге все тайные ходы, все сокровища; потом они пришли в подземную, богато убранную комнату, где отдыхала Аиха.

За первым движением радости при свидании пробудилось чувство страха и беспокойства. Перемена ее в лице была еще заметнее, чем за несколько дней.