Мавры при Филиппе III

– Я никого не буду слушать. Я всем откажу.

– Ваше Величество так добры, что это будет тревожить вас. Вам лучше уехать в Валладолид.

– Да! Да! – вскричал с живостью Филипп. – Уеду! мне здесь душно. Мне нужно воздуху… я задыхаюсь здесь! Мне тяжело! – прибавил он, положив руку на грудь.

Инквизитор не дал королю опомниться, и в минуту все приготовил к отъезду под видом прогулки, так что никто из свиты не знал, куда едет король.

Через несколько минут по всем дорогам Испании скакали курьеры ко всем епископам с известием о торжестве веры и строгим приказанием немедленно исполнить королевское повеление.

Инквизиция торжествовала; Рибейра плакал от умиления, а Лерма с улыбкой говорил сам себе:

– Однако Аллиага худо действует. Уже выбрал время, нечего сказать! Теперь ему также трудно будет свергнуть меня, сколько спасти мавров.

И действительно, Аллиага пришел поздно. Все было кончено; дело беззакония свершилось.

Глава XI. Особое преимущество

Пикильо, как духовнику короля, так и всем оставшимся во дворце, говорили, что Филипп поехал прогуляться. Аллиага не хотел терять ни минуты по возвращении короля и остался дожидаться; но, напрасно пробыв во дворце до вечера, решился уйти домой.

Дома, к величайшему своему огорчению, Пикильо нашел записку, в которой король писал пред отъездом:

«Я еду в Валладолид. Я самый несчастнейший из людей. Приезжайте ко мне скорее, любезнейший Аллиага. Я жду вас. Никто, кроме вас, не утешит меня».

Что случилось и что побудило короля к такому скорому отъезду, Пикильо не мог узнать ни от кого. Ужаснее всего было то, что он потерял даром двенадцать часов и столько же надо было употребить на дорогу.

Но Пикильо не задумался. Хотя он был измучен усталостью и с утра ничего не ел, однако тотчас же отправился в Валладолид и к вечеру уже был там. Король не приказал принимать никого, но это приказание не касалось духовника Его Величества. Аббата впустили.

Он с трудом мог узнать короля, так одни сутки страдания изменили все черты лица Филиппа. Оно отражало одну только скорбь. При виде Пикильо король зарыдал и бросился в его объятия.

– Брат мой! Брат мой! – вскричал он. – Помоги спасти мою душу! Все кончено! все погибло.

– Что случилось, Ваше Величество? – спросил с испугом Пикильо.

– Она уехала! – вскричал король. – Она вышла замуж за д’Альбайду!

– Кто, Ваше Величество?

– Герцогиня Сантарем.

Аллиага побледнел, но скоро оправился и поспешил с ответом:

– Вам ложно донесли… моя сестра не выходила замуж. Фернандо уехал в Валенсию.

– Но я вам говорю, что он увез герцогиню.

– Нет! Я могу доказать противное.

– Как так?

– Очень просто; я сам увез ее.

– Вы? – вскричал король с изумлением. – Зачем?

– Ваше Величество! Она, отдаваясь вам, сама дала клятву умертвить себя; но я… я не хотел, чтобы на вашей душе был такой тяжкий грех.

Король побледнел.

– Лишить девушку чести и жизни – смертный грех.

– Не вините меня, отец мой! Уверяю вас, что я хотел жениться на ней, но мне помешали Лерма и Сандоваль. Они уверили, что мне нельзя жениться на мавританке. А теперь, если б я и хотел, так уж совершенно невозможно; они в присутствии панского легата доказали мне, что мавры – еретики и что они только губят мое государство.

– Напротив, Ваше Величество! – вскричал Пикильо с жаром. – Не они губят государство, а его правители. – И он в немногих словах объяснил королю настоящее положение Испании, чего Филиппу никто не открывал. Он доказал ему, что Испания погибнет не от мавров, которые обогащают ее, но от ослепления инквизитора, от фанатизма Рибейры и от тщеславия герцога Лермы.

Каждое слово аббата пугало послушного Филиппа. Он блуждающими глазами смотрел на своего духовника и потом вдруг вскрикнул:

– Довольно!.. Теперь уже поздно!.. Я подписал!

Пикильо вскрикнул от глубокой скорби.

– Да… я был вне себя… меня убедили. Теперь нет средств воротить это повеление!.. Папский легат уже донес об этом в Рим. Послание уже обнародовано… и, – прибавил он с отчаянием, – может быть, приводится в исполнение.

В эту минуту аббату доложили, что его спрашивают. Он вышел и, скоро возвратившись, сказал королю, что знатнейшие бароны Валенсии, боясь ужаснейшего удара, который им грозит изгнанием мавров, приехали просить короля, чтобы он не разорял их и не отнимал хороших работников на полях и заводах.

– Их не допустили к Вашему Величеству, – прибавил Пикильо, – и они обратились ко мне. Угодно вам выслушать их?

– Но что им сказать! – вскричал король с отчаянием. – Я не могу исправить зла.

– Можно по крайней мере облегчить его, если будет угодно Вашему Величеству.

– Ну, хорошо, пусть войдут.