Мавры при Филиппе III

– Как так! – возразил с гневом озадаченный министр. – Вы… вы, аббат, на которого мы рассчитывали!

– Вы и теперь можете рассчитывать, если угодно, это от вас зависит, герцог. Отвергните совет вашего брата!.. Откажитесь лучше от кардинальской шляпы, чем от своей чести, и исполните данную клятву!

– Я не могу отказаться! Я принял и обещал Папе сдержать свою клятву.

– Но вы вчера клялись Деласкару! И Папа не может одобрить того, что запятнает христианство и уничтожит все законы на свете.

– Что вы говорите!..

– Изгнание мавров – беззаконная несправедливость и хуже всякого грабежа! Я иду к королю и скажу ему всю правду, объясню ему пользу государству и его собственную.

– Это не ваше дело!.. Вы не пойдете к королю! – сказал министр и загородил аббату дорогу. – Он теперь занят с инквизитором и с папским легатом.

– Я пойду, потому что имею право во всякое время входить к нему.

– Но вы забываете, чем обязаны мне! – сказал надменно министр.

– Я не хочу иметь дела с тем, кто для кардинальской шляпы изменяет своему государю и отечеству.

– За это слово вы дорого заплатите! – вскричал министр.

– Я знаю. Но не забудьте, что самые высокие деревья падают от грозы!

И он вышел.

Лерма с беспокойством проводил его глазами и сказал:

– Однако я сделал большую ошибку!.. Он королевский духовник… и я сам определил его.

Но вдруг лицо его просияло самодовольной улыбкой.

– Да, – сказал он, – герцога Лерму можно свергнуть, но я кардинал. Кардинала не свергнешь. Теперь король если и захочет, так не посмеет поссориться с Римским двором и с человеком, у которого в руках судьба всего государства. Но Аллиага? что он теперь сделает? Я одним ударом могу уничтожить всех врагов.

Пикильо между тем спешил к королю.

Филипп со времени похищения Аихи сильно беспокоился неизвестности. Он боялся сделать попытку, которая бы очернила имя герцогини Сантарем и, прождав два дня, послал Латора с письмом к ней в дом и с нетерпением ожидал ответа. Латор возвратился с нераспечатанным письмом. Герцогиня исчезла из Мадрида, и никто не знал, где она.

Это известие так поразило Филиппа, что он чуть не сошел с ума. Его лицо, поведение так переменились, что все приближенные ужаснулись. Он вдруг сделался раздражительным и сердитым. Более всего он возненавидел Лерму и Сандоваля, которые своим посещением задержали его в то время, когда Аиха была в его комнате.

Однажды утром король бледный, вне себя, держал в руках записку следующего содержания:

«Ваше Величество, вы обмануты. В тот вечер, когда вы ожидали герцогиню Сантарем к себе, она уехала из Мадрида с доном Фернандо д’Альбайдой тайно в Валенсию, и теперь, вероятно там обвенчалась».

Гнев, ревность, презрение решительно исказили вид бедного короля. Он был почти помешан, послал курьера за Фернандо, но получил ответ, что Фернандо уже три дня как уехал в Валенсию.

Король вскрикнул от ярости и поклялся отмстить Фернандо и особенно Аихе, даже всему ее роду и племени. Он изыскивал в уме все средства, чтобы унизить ее и доказать свое презрение и ненависть.

В эту минуту доложили ему о приходе Великого инквизитора и папского легата.

Они уведомили короля, что папа Павел Пятый возвел первого министра герцога Лерму в сан кардинала, и Римский двор, предоставляя Испанскому это новое доказательство искренней приязни и дружбы, надеется наконец, что Филипп исполнит обещание, данное Святой церкви – изгонит еретиков – мавров.

Король с радостью перебил речь инквизитора, который готовился оправдать это предложение новыми доказательствами.

– Хорошо! Хорошо! – вскричал он. – Повеление с вами? Прочитайте!

Сандоваль с восхищением взглянул на легата и начал громко читать повеление, которое состояло из семи статей.

Статья первая повелевала всем вообще маврам под смертной казнью оставить Испанию и в три дня быть готовыми к изгнанию.

Вторая определяла конфискование всего их имущества, денег и драгоценностей в пользу казны и баронов, которые были владельцами тех земель, где мавры проживали. Она также грозила смертной казнью тем, которые дерзнут что-нибудь утаить или уничтожить.

Третьей статьей дозволялось детям менее четырех лет оставаться в Испании, но с одним условием…

– Давайте! Давайте! – сказал король, полагая, что инквизитор кончил чтение. – Давайте! Я теперь в восхищении, что при почтеннейшем легате могу сделать это из внимания к Святейшему Папе.

– Я обо всем доложу его святейшеству, – сказал легат, почтительно кланяясь, – сегодня же отправлю курьера, чтобы в церкви Святого Петра гремело: «Тебе Бога хвалим».

– И мы будем молиться, – прибавил инквизитор.

Король взял перо и, укрепленный гневом и ненавистью, почти сам себя не понимая, подписал изгнание двух миллионов своих верных подданных.

– Теперь, Ваше Величество, позвольте осмелиться посоветовать не внимать никаким просьбам.

– Как так? – спросил король.

– У мавров есть много покровителей, даже из наших. Они будут беспокоить вас.