Мастеровой. Магия и пули

— Странно все у вас, — произнес француз. — У нас тоже есть князья. Если держат экономку, то обычно с нею спят. Это всем привычно и понятно.

— Руссо — облико морале, — засмеялся Федор. И продолжил, увидав изумленный взгляд француза. — У нас строгая мораль. Внебрачные связи не приветствуются церковью и обществом. Нет, они-то есть, но их тщательно скрывают.

— Дикая страна, — пробурчал Легран. — Хорошо, что я француз.

— С чем я вас и поздравляю, — улыбнулся Федор и позвал официанта. Расплатившись, попрощался с капитаном и пошел к себе в купе.

…Париж встретил путешественников запахом сгоревшего угля, рокотом моторов многочисленных авто и суетой на привокзальной площади. Здесь Федор попрощался с французским капитаном.

— Я поеду в арсенал, где оставлю ваши ящики, — объяснил Легран. — Вы в какой отель отправитесь?

— Нам рекомендовали «Ритц», — ответил Федор.

— Дорогой отель, — покрутил головой француз. — Впрочем, как желаете. Сообщу об этом руководству. Завтра к вам приедут наши представители. Они расскажут о программе испытаний, отвезут на полигон. Моя миссия закончена.

— Рад был познакомиться, месье Легран, — Федор пожал руку капитана. — Полагаю, свидимся еще. Мир, как говорится, тесен.

В «Ритце» Федор снял номер для себя, отдельно — для Варвары и еще двухместный — унтер-офицерам. Заодно снабдил их франками, предложив самим знакомиться с Парижем. У него на этот день отдельная программа. В номере он принял ванну, поменял белье и надел отглаженный горничной костюм. Позвонил Варваре, попросив ее спуститься в ресторан. Там они отдали должное французским блюдам и вину.

— Чем желаете заняться? — спросил за кофе. — Есть у вас на это планы?

— Надо бы пройтись по магазинам, — сообщила Оболенская. — Полина с Алевтиной попросили кое-что им привезти.

— Даже знаю, что, — Федор улыбнулся. — Вы займетесь этим позже. Время будет. А пока я предлагаю вспомнить о своих обязанностях.

— Вы о чем? — спросила Оболенская.

— У меня есть дом, — ответил Федор. — А вот стены в нем пустые. Я хочу украсить их картинами, а Париж — то место, где полно художников. Предлагаю съездить в галерею, посмотреть полотна. И, возможно, кое-что купить.

Так и сделали. Для начала наняли такси, покатили на Монмартр. Федор отыскал там галерею, попросил таксиста ждать и вошел с Варварой в помещение. Галерея оказалась небольшой, но светлой. Стены сплошь завешены картинами, некоторые составлены в углу. Покупателей не видно. Скучавший за столом мужчина средних лет — хозяин или продавец, подскочил, завидев посетителей.

— Бонжур, мадам, месье! Меня зовут Морис Дюваль. Рад видеть вас в галерее. Вам что-то подсказать?

— Уи, месье, — ответил Федор. — Ищу полотна импрессионистов — Дега, Моне и Ренуара. Куплю Лотрека, если попадется.

— Вы иностранец, мсье? — спросил Дюваль. — Акцент в словах заметен.

— Приехал из России.

— Я удивлен, месье, — сказал француз. — Я видел русских покупателей. Никто из них не спрашивал Моне и Ренуара. Интересовались Жерико, Давидом[2], картинами фламандцев.

— Фламандцы тоже подойдут, — ответил Федор. — Ван Гог, к примеру.

— Ван Гог? — Дюваль вдруг сделал стойку. — Минуточку, месье!

Француз метнулся в угол галереи и стал копаться в составленных там картинах. Вернулся с полотном и установил его на стуле, смахнув пыль тряпицей.

— Ван Гог! — сказал торжественно.

Варвара с любопытством посмотрела на картину. На полотне изображены большие, желтые цветы, стоящие в горшке. Фон ровный и зелено-голубой. Широкие мазки, довольно так небрежные.

— «Подсолнухи», — сказал вдруг рядом Федор. — Похоже, третий вариант.

— Ого! — воскликнул галерейщик. — Я изумлен, месье. Такое знание творчества Ван Гога…

— Еще найдется?

— Да есть одна, — вздохнул француз. — Вернул коллекционер. Супруге не понравился портрет. Сказала: грустный очень, тоску ей навевает.

— Хотел бы посмотреть, — ответил Федор.

Дюваль убежал в другую комнату, вернулся с полотном. Смахнув с холста пыль, водрузил на стул.

Картина оказалась меньше, чем «Подсолнухи». Варвара разглядела на холсте мужчину в черном сюртуке и кепке. Он сидел за столом, подперев голову рукой. Вытянутое лицо с острым подбородком и рыжими усами, синие глаза. И такая в них тоска…

— «Портрет доктора Гаше», — озвучил Федор. — Беру с «Подсолнухами» вместе.

— Двенадцать тысяч франков.

— Месье Дюваль! — воскликнул Федор.

— Пусть будет десять, — сморщился француз.

— А что насчет импрессионистов?

— Они в руках коллекционеров.

— И вы их знаете? Согласны будут нам продать?

— Не знаю, — Дюваль развел руками. — Надо бы спросить.

— Возьмете на себя такую миссию? Получите комиссионные — процентов десять от цены продажи.

— Пятнадцать, и найду вам всех, — сказал француз. — Но это будет стоить вам недешево. Дега, Моне и Ренуар сейчас в цене. Лотрек немного подешевле.