Мастеровой

— Возможно я из них, — хмыкнул Федор и вернул приборы на стол. — Скорей даже наверняка. Я сказал вам про приют, это правда. Меня подбросили туда младенцем. Кто родители, не знаю, но вполне могли быть из Осененных. Говорят, у них отличная память и способности к языкам. Здесь они присутствуют, — он коснулся пальцем головы. — В приюте меня опекала инокиня Агафия. Выделяла среди прочих, учила иностранным языкам. Лишь меня, к слову. Была ласковой и заботливой. Позже понял, что это не случайно, видимо, был ей родней, но тогда принимал, как должное. Агафия зародила во мне страсть к учебе. Где бы ни был позже, везде учился. Ходил в библиотеки, читал много книг. Но систематического образования не получил, если не считать фабричной школы, оттого мои знания, как мозаика, составлены из кусочков. Где-то — много, где-то — ничего. Вы и сами видели. С русским у меня беда.

— Соглашусь, — кивнула Юлия. — Но пока не слышу главного.

— То есть?

— Любите ли вы меня?

— Разве есть сомнения? — удивился Федор. — Посудите сами. Едва отбив вас у грабителей, я прошу вас стать моей наставницей. Предлагаю щедро заплатить. Спрашивается, зачем? Мало в Туле учителей? Для меня это было поводом продолжить знакомство. Вы понравились мне сразу. И не только красотой, хотя она безупречна. Не люблю пустых женщин, у которых, кроме внешности, ничего. Вы другая. В том, что это так, убедился скоро. Вы умны и образованы, наделены сильным характером. Многие боятся таких женщин, а вот я — наоборот.

— Самое необычное объяснение в любви, из тех, что я слышала, — рассмеялась Юлия. — Но мне нравится. Вы правы, Федор, статус жениха и невесты дозволяет нам продолжить знакомство. Проводить время вместе, посещать публичные места[85]. Ну, а там посмотрим.

— Значит, вы согласны?

— Да! — кивнула Юлия.

— Ну, раз так, примите!

Федор достал из кармана и протянул ей коробочку, крытую синим бархатом. Юлия взяла и открыла. Внутри обнаружилось колечко из белого металла, на вершине которого переливался гранями прозрачный камушек.

— Белое золото и бриллиант, — пояснил Федор. — Ювелир сказал, что бриллиант хорошо смотрится на белом. Камешек, конечно, небольшой, но и я не миллионер.

— Пустое! — замотала головой Юлия. — Красивый перстенек. Очень необычный. — Она достала кольцо и надела на безымянный палец левой руки. — Надо же? — удивилась. — Подошел. Будто здесь и был.

— У меня глаз — алмаз, — улыбнулся Федор. — Сотую дюйма угадаю. Что тут пальчик! Разрешите?

Он встал, взял ее ладонь — ту самую, с кольцом, и поцеловал.

— Что вы, Федор? — застеснялась Юлия. — Люди смотрят!

— Ну, и что? — сказал он. — Вы теперь моя невеста. Или нет?

— Да! — кивнула Юлия.

— Вот хорошо. А теперь просьба. Скоро Рождество, а за ним — и Святки. Друзья пригласили меня в гости. Я хочу, чтобы мы пришли вместе.

— Кто ваши друзья?

— Капитаны Куликов и Рогов. Праздник состоится в доме Куликова. Будут жены офицеров и их дети.

— Неудобно как-то, — усомнилась Юлия. — Я с ними незнакома.

— Я представлю, — успокоил Федор. — Очень вас прошу.

— Почему?

— Если я приду один, жены офицеров наведут невест. Они числят меня перспективным женихом. Представляете? Это будет ужас!

— Представляю! — засмеялась Юлия.

— По рукам?

Юля протянула ему ладонь. Он взял ее и поцеловал.

— Мы придем не просто так, — сказал заговорщицким шепотом. — Слушайте меня…

* * *

В первый вечер после Рождества возле особняка на Петровской улице остановилась извозчичья коляска. Из нее выскочил господин в дорогом пальто и меховой шапке. Подав руку, он помог сойти барышне в шубке из лисы.

— Приехали, Юлия Сергеевна! — сказал, указав на дом. — Это здесь.

— Неплохой дом у капитана, — оценила Соколова.

— Приданое жены, — пояснил Федор. — Отец ее купцом был. Вы готовы?

— Да, — кивнула девушка.

— Тогда двинулись! Любезный, — повернулся он к извозчику, — неси вещи.

Если в дверь подъезда дома вошли господин с барышней, то на второй этаж поднялись Дед Мороз и Снегурочка. Преображение состоялось в прихожей. Там гости скинули верхнюю одежду горничной, и достали из чемодана маскарадное облачение. Горничная только ойкнула, когда Федор нацепил на себя кумачовый тулуп с отделкой из ваты, нахлобучил на голову колпак, а затем прицепил пышную ватную бороду. Федор погрозил ей пальцем и прижал его к губам. Горничная торопливо закивала.

— Где их высокоблагородия? — спросил Федор.

— В гостиной дожидаются, — сообщила женщина.

— Дети там?

— Да.

— Замечательно, — сказал Федор. — Видишь ту коробку? Занесешь вслед за нами. На вот! — он сунул горничной полтинник…

* * *

— Где ж они? — спросила Алевтина, отходя от окна. — Вроде подъезжали.

— Невеста красоту наводит, — хихикнула Полина.

— Да уж! — хмыкнула подруга. — Представляю. Мещанка, наверное. Тоже мне невеста!

— Увидим, — успокоила Полина.

Их мужья, сидевшие в креслах, переглянулись и заулыбались.

— Мама, мама! — закричали вдруг дочки, указав на дверь.