master of loop

“Я не делала”, — ответила она, перекинула его руку через плечо и медленно потащила его к лагерю. “Спокойно, спокойно! Просто держись за меня!”

“… ты хорошая”, — пробормотал он, засыпая. “Многие из вас хороши. Вален. Теннер. Райна. Даже этот красавчик Деррек хорош. Почему? Почему вы все хорошие?! Если бы… если бы вы были злыми подонками, я бы мог уйти. Я мог бы уйти. Умыть руки от вас. Я мог бы… я мог бы сбежать из этого ада…” Сайлас заснул, его разум был ошеломлен и дрейфовал, в нем не было уверенности. Впервые за долгое время он спал спокойно, словно в объятиях, изгнавших всех его демонов. Он спал и отдыхал, расцветая, как цветок на рассвете.

Глава 82. Адский пейзаж

Сайлас громко застонал, когда его глаза начали меркнуть. Боль быстро пронзила его голову в дополнение к жжению в горле. Тем не менее, открыть глаза полностью было трудно — это была огромная задача, учитывая то, как он был возбужден, — не говоря уже о том, что перед ним было неясное, расплывчатое зрелище, которое он не мог разобрать.

“Воды…”, — пробормотал он, и, к его потрясению, чья-то рука помогла ему сесть и предложила чашку воды.

“Держи”, — прорвался сквозь дымку звонкий голос Валена, когда Сайлас быстро взял чашку и выпил ее целиком. “Сколько же ты выпил? Ты, должно быть, обогнал нас всех”.

“Уууух”, — Сайлас наклонился вперед и схватился обеими руками за голову. Это было… ностальгическое чувство, на самом деле. Прошло много времени с тех пор, как он так напился. И он также вспомнил, почему прошло столько времени — ощущения… не были такими уж прекрасными. На самом деле, это было ужасно. Помимо головной боли, у него болел желудок, и ему хотелось выплеснуть все внутренности наружу… но он не мог. Это было ужасное чувство.

“В любом случае”, — сказал Вален. “Не торопись. Я поставлю охрану снаружи палатки — если тебе что-нибудь понадобится, крикни им”.

“Подожди, подожди…” Сайлас ненадолго очнулся от своего оцепенения и потянул за рукав Валена. “Прошлой ночью… ты видел, кто нес меня сюда?”

“Занес тебя?”

“Да”, — кивнул Сайлас. “Это была, э, это была женщина. Я думаю. Ты видел, кто это был?”

“Не могу сказать, что это так”, — ответил Вален. “К моему возвращению ты уже лежал в отключке на кровати. Но, если хочешь, я могу поспрашивать”.

“Нет, нет, все в порядке”, — сказал Сайлас. “Скорее всего, это было мое пьяное воображение”.

“С тобой все будет в порядке?”

“Да, да, давай”, — сказал Сайлас, отступая назад и ложась на кровать. “Мне нужен день. Или два. Или три”.

“Сколько угодно”, — сказал Вален, прежде чем уйти, оставив Сайласа в одиночестве со своими мыслями.

Прошлая ночь была туманной, но он помнил несколько моментов — особенно то, как он хныкал, словно маленький ребенок, перед тем, кто, скорее всего, был фантомом, изливая свои обиды и затаенные в душе жалобы. Тем не менее, это был хороший, даже терапевтический сеанс. Он нуждался в этом — особенно после того, как стал свидетелем масштабов нападения.

“А, атака”, — пробормотал он, наконец вспомнив, зачем он вообще напился до беспамятства. Море мертвецов, разрушенные стены, банкет крови и кровищи, предпоследний конец света. Он выпустил воздух через губы, словно пытаясь сдуть с себя все проблемы, потер лицо в бредовой попытке проснуться и разобраться в происходящем. Но он не мог — потому что все… не имело смысла.

Его просили стать героем, но у него не было ни капли силы, которая должна быть у героя. У него не было ни инструментов, ни средств, ничего, кроме неспособности умереть — но неспособность умереть была бесполезна перед лицом вечной смерти. Перед лицом того, что даже герою было бы трудно победить. Быть героем, но не героем; спасителем, но не спасителем — и все это со шрамами, разбитым, дрейфующим разумом, который поцеловал здоровье на прощание.

Сев обратно, он снова потянулся к миске с водой, отпил немного и умыл лицо и шею. Бессмысленно было придумывать оправдания, погрязать в жалости и ощущении невозможности. Он должен был сделать это, так или иначе. Какая была альтернатива? Взять несколько десятков “хороших семян” и попытаться сбежать из замка посреди самой страшной зимы, которую он когда-либо видел? Сможет ли он вообще это сделать? Он не был уверен. Возможно.

Но мог ли Вален? Смогла бы Райна? Смог бы Теннер? Смогут ли они? Ему пришлось бы лгать и обманывать каждого из них, а потом сбежать, оставив сотни умирать. Поэтому он надеялся на талисманы, основанные на древних символах. Райна была в восторге, когда речь заходила о них, ссылаясь на невообразимые возможности. Он тоже должен был радоваться — и должен был молиться. Молиться о том, чтобы они смогли отменить саму смерть. Потому что даже если и было другое решение… он не мог его увидеть. Он не был достаточно умным, холодным или блестящим, чтобы увидеть его. Он был ничтожным человеком, которому поручили стать героем в мире, о котором он ничего не знал.