Мастер Лабиринта

Рыба дёргалась. Замирала. Дёргалась. Больше не дёргалась. На её широкой голове, в заросших отверстиях глаз чернели тонкие прорезанные раны. Расползающаяся кровь колыхалась стыдливым занавесом, прикрывающим смерть. Медленно вода успокаивалась.

Зрелище умирания ужасало и завораживало.

Я запомнил. Затем отодвинулся и отвернулся. Никого, кроме нас с Фред, в зале не было. Ни Фишера, ни тем более, Мастера Седека. Один из фонариков разбился, второй откатился к стене.

С моей правой руки на камни ровными крупными каплями срывалась кровь. В ладони, словно перфорация, зияли три круглых дыры от зубов сома. Мясо, кровь. Кости, кажется, целы. Я рассматривал рану долгую минуту, прежде чем её пронзила острая боль. Повреждённый нерв лихорадочно задёргался - от кисти через локоть и почему-то в голову.

Извиваясь, как паралитик, я достал из кармана носовой платок и разорвал надвое. Затянул место укуса, чтобы не попала грязь. Ткани не хватало, но - сколько есть.

Подполз к Фред и поймал её запястье. У Фредерики было пять круглых ран, а не три, с тыльной стороны ладони свисал полусодранный клок кожи. Её рука опухала на глазах, и Фред смотрела на неё с недоумением. Дрожащими пальцами я вытянул из самой маленькой ранки застрявший длинный зуб и перевязал вторым куском платка так туго, как мог.

- Больно? - Шёпотом спросил я.

Фред мотнула отрицательно головой:

- Вообще нет. Здесь был Фишер. - Она передёрнула плечами. Перевела расширенный взгляд с руки на меня: - Он убийца. Я знаю убийц. Он убил одного, потом другого, он хотел меня убить.

- Мастер. - Поправил я.

- А? А... да. Сначала Мастер. Потом Фишер.

Эхо проснулось и прогрохотало, словно мы сидели в огромной жестяной кастрюле. В ответ на звук ноги дёрнулись сами собой. Я сжал и разжал стопы, превозмогая судорогу. Осторожно подтянул колени к груди.

- Пойдём отсюда. - Попросил я.

- Куда? - Фредерика глянула в сторону выхода. Дверь с решёткой Фишер запер на замок.

- Не обратно. Вперёд. Где-то там должен быть второй выход. И не один, наверняка. Пройдём через лабиринт под землёй.

- Я с ума схожу? - Фредерика подняла взгляд. - Я видела Мастера. Но он ...старый. Он не мог здесь быть. Он не может ходить, Агата говорила - уже давно не может. А я видела...

- Ты завтракала? В столовой?

- Что...? Ну... да. Я, да, ещё до того как сказали что Костя...

- А Ксавье?

- Спал всё время.

Я подполз к стене и поднялся, цепляясь за выступы. Спина горела не только от работы наннитов, но и от взгляда девушки. Я протянул Фред руку, предлагая помощь, но, к счастью, она встала сама. И ничего не спросила.

- А Индия?

- Нет... не знаю... не помню. К чему это?

- Дознаватель говорил, у Кости в крови нашли что-то вроде тубера, только очень сильное.

- Это глупость. Он не наркоман...

- Мы тоже с ним завтракали в столовой.

Вот почему мы здесь. Фишер привёл нас сюда не в наказание, и не учиться. Он нас спрятал. Реган бы вернулся с разрешением магистрата взять у меня анализы. А у Фред, которую должны были допрашивать следующей, взяли бы сразу. Вот почему Дейке позвала на «интервью» не Фредерику, а повторно Индию. Мария соврала: они нам давали наркотики. Я галлюцинирую.

- Я собиралась тебя... тебе... он мне сказал, и я думала, что это нужно... потому что это ты его...

- Убил его? Нет, нет, это не моя вина. Пойдём, надо выбираться отсюда.

Пальто на Фредерике пропиталось водой и весило как доспех. Очень осторожно, стараясь не трогать лишний раз ни её прокушенную руку, ни свою я снял его с девушки. Кое-как отжал, и положил на пол. Холодно. Фред ещё холоднее. С её одежды и волос текло. Нож я аккуратно забрал.

- Ты очень смелая. - Я приобнял Фредерику за талию, чтобы немного согреть. Она меня отпихнула.

- Что?

Я кивнул на мёртвую рыбу.

- Что? Нет... нет, я не... нет, я не собиралась. Не поэтому. Ему было... он рыдал. Мне... стало жалко. Не смотри на меня так! Мне стало жалко его, и всё.

Я опустил взгляд. Сражаться со страхом - это всегда проигрыш. Есть и другой путь? Был миг, когда у нас с Золушкой билось одно сердце на двоих. Одно заходящееся в ужасе и решимости сердце. Я вырвался, потому что мне было больно за неё. А Фредерике стало жалко рыбу...

- Разве у сома есть зубы? - Спросил я.

6.2. Диссоциация Фредерики

- Он переехал её и не остановился. По грудной клетке, раздавив все кости. Почему она не умерла сразу, Олег? Почему она сразу не умерла, почему она ждала медиков? Ей было очень больно. Красный автомобиль, с номерами на «СА». Много таких номеров, как ты думаешь?

- Угу. - Механически кивнул я. Ответы не имеют значения.

Светлая нежно-гладкая кожа Фредерики пошла алыми пятнами, лицо и ёжик платиновых волос взмокли от пота, глаза цвета дезинфицированной воды лихорадочно сверкали.