Мастер искажений

Лена от его слов неожиданно для себя покраснела, пусть и выглядело это к месту. Мужик улыбнулся ещё шире и теплее… И тут Лена коснулась его груди ладонью, одновременно вызывая в голове ключ запуска, как показывал Великий мастер: пусть она не владела искажением, совсем необязательно разбираться в устройстве телевизора, чтобы нажимать кнопки переключения каналов. Никаких внешних эффектов — но собеседник замер на месте. Для него теперь идёт разговор и обсуждение проблем обратившейся к нему девушки… и так не меньше чем часа на полтора. Одновременно кисть руки, которой прикоснулась Лена, стала выглядеть, как положено от рождения. Зрелище получилось некрасивое и неприятное, особенно в месте перехода, где кожа разных оттенков перемешалась пятнами. Дороги назад больше не было.

Лена приложила ладонь теперь уже к люку, ведущему в технические тоннели, и вздрогнула… Мгновением спустя она поняла, что на самом деле это вздрогнула реальность. Прогнулась под толчком причин и следствий, меняющихся местами и перестраивающихся в угоду воле Мастера, и под ударами меняющихся законов континуума. Лена замерла, оторопело наблюдая за медленно отодвигающейся крышкой входа. Вот она, настоящая сила и основа могущества Мастеров искажений, а не мелкие внешние эффекты вроде пламенеющей руки или полянки внутри дома. Но долго предаваться рассуждениям было нельзя. Едва щель в полу стала достаточной, Лена спрыгнула вниз, и тут же иллюзия аварийной ситуации для замка, который исправно «спас человека», пропала. Люк захлопнулся, и при этом можно было не сомневаться: ни один датчик никуда и ничего не сообщил. Одновременно с Лены стекла очередная часть облика, прежними стали обе руки до плеча.

Технические коридоры были похожи на сумрачный бесконечный прямоугольный лабиринт. Вдоль одной из стен тянулись какие-то жгуты, короба и трубы. Скорее всего, на самом деле это было что-то иное, а не провода и трубы — но сейчас Лене отличия в технике разных эпох оставались безразличны. В ушах шелестел голос Константина, указывая, куда поворачивать, чтобы не заблудиться или не столкнуться с техником. К счастью, люди по тоннелям ходили крайне редко, а для разнообразных видеокамер и автоматов Лена оставалась невидимкой. Наконец голос Великого мастера прошелестел:

— Здесь. Бей. Собери волю, желание — и ударь. Остальное сделает вложенная сила.

Девушка тут же представила, как невидимый кулак ударяет в стену и открывает дверь. Несколько секунд ничего не происходило, и Лену захлестнула бешеная ярость. Она почти дошла, она почти спасла — и вдруг что-то не сработало? Да она тогда голыми руками тут всё и всех снесёт! По коридору немедленно прошла рябь изменения реальности. Кусок стены осыпался пылью, открывая ровный овальный проём. Лена стала полностью собой, а голос Константина исчез. Все, что Мастер вложил в неё, было истрачено.

Не давая проснуться страху, что она теперь беззащитна, девушка шагнула в проём, и почти сразу чуть не споткнулась о лежащее тело в сером комбинезоне. Свет по яркости в секретной части не очень отличался от тоннелей, но имел какой-то странный, незнакомый спектр — ближе к сине-зелёному, а не к белому. Зрение приспособилось не сразу. Но когда глаза привыкли, Лену передёрнуло: не только иное освещение, овальные двери на входе в коридоры и в следующее помещение. И в комнате, и в лампах наверху, и в мебели — везде, где человек из эстетических соображений сделает прямой угол, здесь сгладили, закруглили, а где лучше бы смотрелся овал или полукруг наоборот собрали из нескольких ровных плоскостей. Помещение было чужим, нечеловеческим.

И тут девушка поняла, что у человека на полу нет лица. Совсем. Вместо глаз, носа, рта — ровный плоский овал кожи, который сразу переходит в идеально гладкий лоб и выбритую макушку. Результат удара искажением. Лена невольно сглотнула. Обыскивать труп она не стала, и не только из-за нахлынувшей к безлицему брезгливости до рвоты: если у охранника и было оружие, оно пришло в негодность — как и замки, и остальное оборудование комнаты.

Торопливо, пока здешняя охрана не подняла тревогу, Лена толкнула следующую овальную дверь, и замерла на пороге. Вытянутый зал, вдоль стен — прозрачные цилиндры, в которых струится что-то вроде зеленоватого дыма. В каждом цилиндре прямо на полу сидел голый бритый человек, неподвижный, будто статуя. Лишь присмотревшись, можно было понять, что люди живы: медленно-медленно сужаются и расширяются зрачки, вздымается грудная клетка. Но на происходящее в комнате обитатели цилиндров не реагировали.